Эндрю скользил по улице, словно щука в мутном речном потоке, старательно рассматривая толпу. Основная масса лиц была восточного типа, но встречалось и много залетных субъектов. Состоятельные туристы заседали в крытых заведениях, инкрустированных разной степени яркости неоновыми вывесками, те, что победнее — в фаст-фудах прямо на улице. На тротуаре посреди пешеходной зоны хаотично торчали киоски, лавки и будки с галдящими продавцами, которые продавали всевозможную дрянь, начиная от фэн-шуйских электро-примочек и заканчивая пиратскими имплантатами или цветной кожей. Вокруг таких сооружений вертелись странные субъекты, подозрительно напоминающие кибов. Эндрю глянул одному из них в глаза и не увидел там ничего, кроме стеклянных кукольных плошек. Ясен пень — эти чучела распродали себя из-за дозы по запчастям в обмен на пластиковые костыли, а когда ресурсы организма кончились, вышли на большую дорогу. Он с отвращением отвернулся, переведя взгляд на галереи забегаловок, где можно было всласть поиграть в автомат, покурить кальян, посмотреть эхо-стриптиз, разукрасить свое тело живыми картинками и вибробирюльками, да, много чего еще можно было сделать, только отстегни энную сумму.
А девчонка как сквозь землю провалилась.
Настроение у Эндрю портилось все больше и больше.
Он свернул в проулок и выехал на параллельную улицу, которая отличалась от предыдущей разве что узором иероглифов на стенах. Чувствуя на своей спине любопытные взгляды, он разрезал полотно шатающихся по мостовой пешеходов, лавировал между тучными мужчинами и маленькими женщинами, наэлектризованными подростками и перебравшими после трудового дня сарари. Откуда-то под аккомпанемент эйсид-хауса лились саксофонные рулады, бесконечно повторяющие один и тот же пассаж. Назойливая реклама в исполнении карикатурных самураев прыгала по бровям, и Эндрю часто моргал, пытаясь расширить кругозор. «Honda» покорно дрожала под ним, чутко реагируя на каждое движение. Эндрю решил, что в болид встроена нейросэнсорика с базой ИИ. Он выехал на перекресток, над которым на протянутых веревках болтались желто-красные флажки. Возле скамейки примостился сухопарый китаец в шляпе и пиджаке, позади него стоял ящик диджейского пульта с двумя колонками. Он-то и наяривал на саксофоне. Несколько зевак, засунув руки в карманы, насмешливо слушали.
Эндрю, заинтересованный видом уличного музыканта, замедлил скорость до пешеходной. Как раз в этот момент звуковая дорожка выдала продолжительную серию битов на басовой частоте, что дало музыканту возможность утереть пот со лба. Китаец метнул в сторону Виккерса ехидный взгляд и радужные оболочки его водянистых глаз блеснули малахитовыми огнями. Что-то произошло: он оскалился, выхватил из петлицы синтетический цветок и победно вознес его над головой, словно знамя. Кривые губы сложились, беззвучно произнося какую-то фразу. Затем его глазки скользнули в сторону, на улицу позади Эндрю. Тот стремительно обернулся и на грани видимости зафиксировал красную прядь волос. Эндрю, повинуясь инстинкту, сиганул вперед — девчонка только выходила из-за дома, двигаясь в том же направлении, что и он. Навигатор выплюнул на глазные линзы, в колонке слева столбец цифр по сближению объекта и точке перехвата, но Эндрю лишь ухмыльнулся: он привык рассчитывать все сам.
Виккерс доехал до следующего перекрестка и завернул направо, к крытому рынку. Мысленно считая секунды, он остановился и стал ждать. Мгновения длились невыносимо долго; за это время можно было бы прожить жизнь. Затем он оттолкнулся носком ботинка от брусчатки и с тихим гулом устремился к прилавкам. Скорость росла, рокот двигателя становился все громче и Эндрю включил глушитель. Он приподнялся в кресле, высвободив правую руку. Один из пешеходов оступился и качнулся назад, загораживая дорогу. Эндрю зло выругался и наклонил корпус мотогана, чудом удержав равновесие. Девушка показалась из-за лотка с рыбой, она двигалась быстрым, неровным шагом. Заметив его, она попыталась остановиться, но инерция еще тянула ее тело вперед, а Эндрю был уже слишком близко. Он грубо схватил ее за талию и опрокинул поперек хребта болида. После чего можно было резко прибавить скорость.
Эндрю действовал быстро — накинул ей на запястье нейлоновую уздечку, толщиной с паутинную нить, но способную выдержать вес лайнера. На этот раз пришлось ввести в челюсть мышечный парализатор и покончить с криками.
До нулевого рубежа оставалось полтора часа. Он сильно опаздывал. Нужно было оперативно убираться из анклава, пока не переполошился весь этот термитник. Моника пару раз дернулась, но он железной хваткой стиснул ее в объятиях, усадив прямо перед собой. Отсветы ночных огней плясали на их лицах и на блестящих боках мотогана, который, словно снаряд, летел по улицам анклава, а затем кварталов Лайт-тауна.