— Значит, они застревают из-за проволоки, а потом до них добираются койоты?
— Возможно. Не исключено, что койоты научились загонять их в сторону забора. Корова ранится о колючую проволоку, но не застревает, а бежит, пока не истечет кровью. И может оказаться на приличном расстоянии от того места, где она зацепилась за изгородь.
— Впечатляет. Так что для меня вы все-таки гений. — Эта его похвала явно неспроста. Он похлопывает по стопке папок. — Здесь случайные дела. Мне бы хотелось, чтобы вы их просмотрели, и, может, у вас возникнут какие-то «научные» соображения.
Он пододвигает мне папки, но я к ним не прикасаюсь.
— Я здесь для этого?
— Сделайте мне одолжение, профессор. Поверьте, с остальными здесь не так приятно иметь дело, как со мной.
Я решил, что мне совершенно не хочется выяснять, что он имеет в виду. Насколько я понимаю, обвинить меня не в чем, а потому можно ему уступить — несколько сделанных мной выводов не должны стать проблемой. Я на все готов, лишь бы скорее отсюда убраться.
Передо мной две дюжины фотографий трупов, кровавых отпечатков ладоней и каких-то случайных предметов. На них как минимум три разных человека: пожилая женщина, выглядящая так, словно ее избили до смерти; мужчина с порезами и колотыми ранами, окровавленная молодая женщина, чье лицо нельзя различить ни на одном снимке.
Стопка фотографий окровавленной одежды, сотовых телефонов, денег, каких-то пней; некоторые вещи чистые.
Глядя на все это, я погружаюсь в свои мысли. Детектив Гленн теперь за миллион километров от меня, как и камера в углу комнаты, которая конечно же следит за мной. Как и Наблюдатель, наверное.
Я раскладываю снимки на четыре стопки и перебираю один за другим. Я вижу укусы насекомых, сыпь от ядовитого плюща, ладонь, лежащую на нераскрывшейся сосновой шишке. Я понятия не имею, что со всем этим делать. С коровой было просто — всего-то одно фото.
Через некоторое время я поднимаю глаза на Гленна в ожидании подсказки и замечаю, что с его лица сошла вежливая улыбка.
Его взгляд прикован к одной из стопок. На секунду он смотрит в камеру, потом поворачивается ко мне — снова невозмутим, как прежде.
— Доктор… Тео, почему вы переложили эти фотографии сюда?
У меня сводит живот. Что-то произошло, так что теперь я выгляжу подозрительно.
Я раскладываю фотографии и спешу с объяснениями:
— Это похоже на снимки одной жертвы с разных ракурсов.
Гленн вытаскивает из стопки фотографию с шишкой в крови и с кошельком на пне.
— Здесь нет людей, тем не менее эти снимки попали у вас в эту же подборку. Почему?
— А! — Я еще раз перебираю фотографии. — Я не обратил на них особого внимания. Скорее всего, случайный выбор.
— Здесь двадцать с лишним фотографий. Вы отобрали шесть, относящихся к одному и тому же делу. Какова вероятность, что это случайность?
— Высока. Согласен, выбор был не такой уж произвольный… — Я пытаюсь разобраться в собственной логике.
— Да, похоже, что не такой уж…
Я указываю на цифры на оборотной стороне фотографий.
— Насколько я понимаю, это нумерация дела, она везде совпадает. Похоже, какая-то кодировка для записи даты.
Гленн берет фотографии и разглядывает цифры.
— Их здесь быть не должно. — Он раздраженно смотрит в камеру. — Значит, вы ориентировались на эти цифры? Потому и сложили эти фотографии в одну стопку?.. — Он пожимает плечами и поднимает руки в знак беспомощности. — Вроде бы логично.
Лучше бы мне держать язык за зубами. Но я не могу. Мое стремление к логическим объяснениям иррациональное и навязчивое — и опасное.
— Нет. Я выбрал их не поэтому.
Гленн напрягается, это чувствуется физически, но самообладание по-прежнему при нем. Я слышу заданный все тем же спокойным голосом вопрос:
— Тогда откуда вы знаете, что все они с одного места преступления?
Глава 5
Озарение
Уверен, детектив Гленн потратил не один час, тренируясь оставаться спокойным и собранным в экстремальных ситуациях. Подозреваю, что в происходившем до сих пор не было ничего случайного. «Случайно» попавшая мне на глаза фотография с размозженной головой предназначалась для проверки моей реакции.
Но его самообладание дало слабину, когда я у него на глазах выбирал фотографии. Это застало его врасплох. Думаю, до этого момента он всего лишь проверял свои подозрения. Отсутствие агрессии было его преимуществом — насторожись я, то раньше бы понял, что происходит.