— Если поторопишься, сможешь поймать его, когда он выйдет. Он не вооружен. Торопиться.'
Он проверил увеличение прицела, убедился, что пуля в патроннике, и снял предохранитель. Виктор положил рацию, сел на подоконник и убрал винтовку с глаз долой.
Дверь со стороны водителя открылась, и на бордюр выскочил мужчина. Он был крепко сложен, ростом выше шести футов, с короткими волосами, в свободной джинсовой куртке. Он быстро прошел вдоль внешней стороны фургона и обогнул заднюю часть, глядя в сторону отеля через улицу. Он выхватил пистолет и спрятал его под куртку, сосредоточив внимание на входе в отель. Он был в хорошем укрытии, между фургоном и телефонной будкой. Виктор наблюдал за ним, предугадывая его движения. Человек двигался хорошо, мастерство очевидно. Они должны были использовать его внутри.
Долгое время он оставался совершенно неподвижным, наблюдая и ожидая. Через минуту его поза напряглась, и он оглядывался из стороны в сторону, изучая толпу глазами. Он отступил назад, из укрытия, обернулся, посмотрел вверх.
Прямо на Виктора.
В оптический прицел Виктор увидел, как глаза мужчины на мгновение расширились, прежде чем из его затылка вырвалась корона крови. Он исчез из поля зрения, оставив половину содержимого своего черепа медленно скользить по задним окнам фургона.
ГЛАВА 6
08:45 по центральноевропейскому времени
Виктор вышел из многоквартирного дома через парадную дверь. На улице толпа значительно увеличилась. Он насчитал полдюжины полицейских, но никто из них не обращал на него ни малейшего внимания. Дальше по улице Виктор мог видеть красное пятно на кузове фургона, но тело было спрятано между припаркованными машинами. Все были слишком заняты, чтобы это заметить.
Зная, что у него мало времени, Виктор поспешил по тротуару, огибая пешеходов, которые стояли, глазея на суматоху. Болезненность публики всегда поражала его. Он сократил расстояние до фургона, взглянув вниз и увидев труп, лежащий кучей между фургоном и припаркованным за ним седаном. Никто не смотрел, но не стоило рисковать и проверять карманы трупа.
Он открыл дверь у бордюра и забрался на водительское сиденье. Внутри пахло затхлостью — запах слишком большого количества людей в замкнутом пространстве в течение длительного времени. На приборной панели стоял картонный поднос с шестью пустыми кофейными чашками. В кабине больше ничего не было, поэтому он открыл бардачок. Внутри был плотный конверт с его досье, к счастью, кратким. Это был лист бумаги с перечислением его данных — раса: европеоид, рост: шесть-один/два, вес: сто восемьдесят фунтов, волосы: черные, глаза: карие — и короткий абзац о том, что он был наемным убийцей и опасная цель. В верхней части листа было нацарапано от руки название его отеля, номер его комнаты и его нынешний псевдоним — Ричард Бишоп.
Виктор положил руку на живот. Скорее тысяча семьдесят восьмой.
Под досье было его лицо, или, по крайней мере, лицо, которое могло быть его. Это была цифровая композиция, достаточно близкая к реальной, чтобы быть составленной из достаточно надежной и свежей информации. Здесь словесное описание, там зернистое изображение с камеры наблюдения — добавьте капельку слухов и подайте.
Фотосессия вызывала беспокойство, но он с облегчением обнаружил, что их знания о нем так ограничены. Если бы они знали что-то еще, это было бы и здесь. Даже самый любитель-убийца знает цену подробному досье, и даже самый осторожный из клиентов хочет, чтобы его наемники имели все доступные преимущества. Он сложил листок и сунул его во внутренний карман. На конверте не было почтовых штемпелей, поэтому он оставил его.
В кузове фургона лежали жирные остатки завтраков на вынос, но больше ничего. Он не удивился этому. Единственной полезной вещью, которую он нашел, был единственный чек из прачечной. Остальные члены команды постарались не взять с собой ничего лишнего.
Виктор посмотрел в оба боковых зеркала, чтобы убедиться, что никто не смотрит, и выбрался на тротуар. Полиция установила периметр вокруг отеля, и он присоединился к толпе, позволив взволнованному полицейскому увести себя с улицы.
В конце дороги Виктор поймал такси и велел водителю отвезти его в музей д'Орсе. Таксист спросил его, что случилось, указывая на соседнюю улицу и ее огромную толпу.
Виктор пожал плечами. «Ca a I'air serieux». Что-то плохое.
Именно тогда кто-то заметил безмозглый труп, лежащий в канаве, и начался новый крик.
Мужчина, наблюдавший, как отъезжает такси, был высоким, с темными волосами, уложенными гелем. Он стоял среди толпы возле отеля, притворяясь таким же сбитым с толку, как и толпа парижан вокруг него. Он разделял их тревогу, но не невежество. Его глаза следили за такси, пока оно не съехало с улицы, и он вытащил из внутреннего кармана пиджака тонкий блокнот. Он пролистал несколько страниц и написал четким почерком номерной знак такси и краткое описание пассажира.
У лица на фото-подгонке не было бороды и волосы были другими, но ошибиться было невозможно, кто это был. Высокий мужчина тяжело вздохнул. Это было плохо.
Он пробирался сквозь постоянно растущую толпу зевак и, наконец, вышел из толпы, чувствуя себя жарко, несмотря на холодный ноябрьский воздух. Мужчина был одет в костюм и плащ и выглядел как любой другой солдат торговли. Без крайней необходимости он не разговаривал ни с кем из окружающих. Его французский был хорошим, но не беглым.
Он пошел прочь контролируемым шагом, торопясь, как перепуганная толпа, хотя он не был напуган. Он хотел бы остаться подольше, но повсюду была полиция, а в пути должно было быть больше. Полицейские уже осматривали толпу, выискивая потенциальных свидетелей и подозреваемых. Было бы нехорошо, если бы ему пришлось отвечать на трудные вопросы.
Он знал, что дальше по дороге, в переулке, к которому он направился, есть телефон-автомат. Он был достаточно удален от дороги, чтобы его можно было использовать незаметно, но достаточно близко к отелю, чтобы он мог быстро доложить. Доклад, который он собирался дать, был далек от того, что ожидалось.