Я слушал Годфреда и понимал, что «болтать лишнее» — это его второе имя. Он столько всего наговорил, что можно было уже устать от его болтовни, но надо отдать должное — наговорил он неплохо, с нужными приманками.
Бог Ночи сдвинул брови, будто задумался, после чего опять отдалился.
— Ты только людские города больше не громи, ага? — быстро добавил Годфред. — А то как-то нехорошо получается. Я ж тут живу, у меня вон пацан малолетний на руках, резкий как понос, мне за ним присматривать, а ты громишь всё подряд. А мне потом что, в развалинах спать? Ну серьёзно. И не забывай, кстати, кто выпустил всех богов из Альманаха. Это ж моя заслуга.
Красные глаза филина закрылись, и всё снова поглотила ночь.
«Задумался, лупоглазый, — сказал Годфред уже мне. — Ну ладно, не послал нахрен сразу, уже хорошо. Но согласись, как я был шикарен в переговорах, а? Учись, пока я тут. Бог Ночи уже наш».
Его азарт, как всегда, передался и мне.
Да, порой Годфред бывал хорош, но порой он торопился с выводами. На месте Бога Ночи я бы сто раз подумал прежде чем связываться. Он хоть и одиночка, но не настолько нуждается в проблемах. А они не заставят себя ждать, как только он объединится с Богиней Смерти.
«А кто такие те семеро Солнечных»? — спросил я, пока Нокто отвлёкся.
«Как бы тебе сказать… — замялся Годфред. — Это ребятки на один класс ниже Космического, их семеро. Серьёзная сила. Кто бы знал, что они объединятся».
«А это не те боги, список которых был выгравирован на кубке из библиотеки Сише? Ты ещё сказал, что у тебя с ними не очень хорошие отношения».
Годфред вздохнул.
«Вот какой же ты въедливый. Ну да, это они и есть. Семь Солнечных. То есть Солнечного класса. Потом расскажу, кто это конкретно. С ними договориться точно не удастся…».
Он хотел сказать что-то ещё, но тут филин открыл глаза.
— О, созрел! — вслух заговорил Годфред. — Значит, ответ готов?
— Готов… готов… готов… — прошелестело со всех сторон.
— Мы же вроде договорились без эха, — начал Годфред, но Бог Ночи снова зашептал.
Правда, его шёпот был похож на длинный и монотонный шелест. Он будто произносил долгое «Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш», чтобы заткнуть собеседника и заставить его себя слушать.
Годфред смолк и насторожился, на всякий случай сказав мне:
«Приготовься, что-то мне это не нравится».
А красные глаза филина начали снова приближаться, чёрные круглые зрачки увеличились почти на всю ширь, и в них снова отразился свет полумесяца, который Годфред держал в руках.
— Я подумал над твоими словами… словами… — заговорил Бог Ночи. — И мой ответ нет… нет… нет…
— Эй! — возмутился Годфред. — Как это нет? Нет я вообще не люблю! Нет — это хреновый ответ, так у нас говорят!
— Отдай добровольно мою луну… луну… луну…
— Ага, сейчас. Уже бегу! — Годфред быстро сунул амулет обратно за пазуху. — То, что ко мне попало, уже никто не получит. Ты же знаешь.
— Ух-х-х-х-х-х-х-ш-ш-ш-ш-ш… — зашипел Бог Ночи.
Его глаза поднялись выше, а потом постепенно начало вырисовываться и тело филина. Гигантское… очень. Опора Бога по сравнению с ним был милой крохой.
— Не шипи, приятель! — выкрикнул Годфред, задрав голову и беря косу в обе руки. — У меня разговор короткий. Раз — и всё! Ты что, забыл, кто я? Ты не смотри, что я сейчас такой маленький. Маленький, да удаленький!
— Ты сейчас слаб… слаб… слаб… — зашумело с неба. — Ты умрёш-ш-ш-шь! Или отдаш-ш-ш-шь мне луну-у-у!
— А попробуй, забери, лупоглазый! — расхохотался Годфред.
Ну вот он и договорился, переговорщик хренов.
Ночное небо передо мной расслоилось на сотни исполинских перьев, вокруг круглых красных глаз образовалась крупная совиная голова, а за ним появилось и тело. Филин расправил крылья, которым, казалось, нет конца в обе стороны. Их образовала сама ночь, и за каждым пером тянулся шлейф тени.
Да уж, хреново. Лучше второй Опора Бога, чем вот это…
На что рассчитывала Тхаги — непонятно, да и мне особо рассчитывать было не на что.
И тут я заметил, что на правом крыле Бога Ночи зияет дыра. Круглая опалённая дыра!
«Это когда-то оставило копьё Тхаги», — быстро пояснил Годфред.
«Значит, правое крыло слабее левого?», — спросил я.
«Однозначно».