Твердо сжала губы, давая понять, что буду непреклонна в своем решении, и заметила, как лицо Кая вытянулось в изумлении, уста слегка приоткрылись, но он ничего не сказал. Смотрел на меня озадаченно и растерянно, будто не в силах подобрать слова и сказать хоть что-то. Спустя мучительное мгновение он потупил взгляд, подошел ко мне чуть ближе и осторожно коснулся моей руки. Я хотела тут же отпрянуть, возмутиться, избежать этой близости и не чувствовать запаха корицы, приятно щекочущего ноздри, но отчего-то замерла в ожидании.
Кай раскрыл мою ладонь и вложил туда небольшой комок пергамента, который, похоже, все это время сжимал в кулаке.
– Это заклинание сокрытия. Сможешь прятать рога, – пояснил он, не глядя на меня.
А после сжал ненадолго мои пальцы, и я почувствовала, как сердце обожгло огнем. Все внутри содрогнулось от этого действия, появилось желание прильнуть к мужской груди, утонуть в крепких объятиях, забыв обо всем, что произошло этой ночью, но я устояла перед этим влечением. Отвела взгляд в сторону, сильно сжала зубы, не давая пролиться жгучим слезам.
– Мне жаль, Ливия, – еле слышно сказал Кай и отпустил.
Я не посмотрела ему вслед. Как бы мне ни хотелось, не взглянула на его крылья. Стояла, кусая губы, и чувствовала, как рвется еще одна нить, связывающая нас. В этот раз не под напором несправедливости, а от осознания, что я потеряла нечто важное, то, что составляло основу моей жизни.
– Лив… – Далия незаметно оказалась рядом, коснулась моего плеча, вынуждая посмотреть на нее, а когда поймала мой потухший взгляд, шепнула изумленно: – Лив, ты плачешь.
По щекам струились теплые мокрые дорожки, а в голове мелькали болезненные воспоминания. У воды есть память. Чтобы все вспомнить, мне нужно было всего лишь заплакать… Вот почему охотников лишили этого. Их глаза всегда сухи, но прошлое не стерто – оно забыто, сокрыто глубоко в сердцах в ожидании того момента, когда боль затронет души бескрылых демонов и позволит слезам сбежать по их каменным лицам.
– Я все вспомнила.