– К твоему сведению, – начала удивительно спокойно, сделав уверенный шаг в сторону Элуны, – я не знавала ни одного охотника, который сравнился бы с Далией по ловкости и силе. Люди лишили нас наших крыльев, но в отличие от тебя мы много лет прожили без них. Наш дух закален борьбою, и ты даже представить себе не можешь, на что способен разъяренный охотник. Больше не смей, – перешла я на шепот, – не смей задевать мою сестру. В следующий раз я не буду с этим мириться.
Элуна приоткрыла рот от возмущения, но не успела выдавить из себя полные желчи слова – на ее плечо легла рука Кая, облаченная в черную кожаную перчатку. Со стороны его хватка показалась стальной и жесткой; на лице короля застыло недовольное выражение, и плотно сжатые губы разомкнулись, выпуская слова, пронизанные решимостью:
– Леди Луноликая, поспешите нагнать демонов. Отряд не будет нас долго ждать.
Почему-то рядом с королем Элуна теряла всю свою уверенность, и сейчас, узрев столь холодный взгляд синих глаз, она задышала тяжело и натужно, невинно понурила голову и поспешила удалиться, забыв о своей гордости и надменности.
– Леди, – спокойно произнес Кай и слегка поклонился нам.
Я поклонилась в ответ, а после, выпрямившись, поймала взгляд демона – цепкий, жадный. Казалось, что он хочет мне что-то сказать, но слова застряли в его горле, не решаясь вырваться наружу в присутствии посторонних. По телу вдруг пробежал холодок, когда Кай отвернулся и вышел из пещеры. Сердце екнуло, будто пронзенное копьем, и в голову закралась вздорная, опасная мысль, которую я не смогла проигнорировать. Резко развернувшись, я направилась в сторону нашей с Далией комнаты.
– Лив, ты куда? – донеслось до моих ушей.
Проигнорировав вопрос Лии, я завернула в отверстие. Натянула поверх туники свою кожаную кирасу, меховой плащ, закрепила на поясе ножны и, вытащив из сундука лук и колчан с деревянными стрелами, выбежала из пещеры, не обратив внимания на недоумевающие взгляды Далии и Калеба.
***
Никто не смеет так нагло сомневаться в способностях охотника. Вот чему действительно научили нас люди, так это умению показывать свои навыки и утирать нос смельчакам, заявившим, что мы – охотники – пустое место. Охота была нашим призванием. И неважно, кого нам приходилось выслеживать – монстров, созданных Каем, или северных оленей. В любом случае мы выполняли свою работу точно, умело и ловко. Нас создали следопытами, убийцами и охотниками, и если Далия теперь начала забывать о том, кем ей приходилось быть, то я ничего не забыла. Разговор с Элуной лишь напомнил мне, что глубоко внутри я все та же охотница на демонов.
В какой-то момент, шагая по глубокому снегу между елями, я не выдержала – резко вытащила из ножен меч и вонзила клинок в ствол дерева, вскричав так, что от моего крика взмыли в небо птицы, восседающие на ветвях. Глаза пылали алым пламенем, в груди с бешеной скоростью билось сердце, будто я сражалась с противниками. Задыхаясь от злости, я дышала тяжело и часто. Морозный воздух царапал горло, драл легкие, но я была ему благодарна. Он хоть немного прояснял мысли, и совсем скоро я успокоилась, глубоко вздохнула и вернула меч в ножны.
Самообладанием я похвастаться не могла. Конечно, за время службы мне приходилось терпеть нападки командиров, их нарекания и придирки, и мне ничего не оставалось, как молча выслушивать их и обещать исправиться. Но стоило мне равнодушно покинуть их общество, как мое сознание поглощал гнев, и я сносила все на своем пути, а иногда вымещала злость на других охотниках, проводя с ними тренировочные бои и едва не доводя бедолаг до обморочного состояния. Наверное, поэтому охотники признали во мне лидера. Только вот лидер из меня был никудышный. Меня просто боялись, но уважение порожденное страхом – не залог успеха.
В утреннем лесу было тихо и спокойно. В отличие от рощи, где обитают лесные нимфы, здесь, в этом лесу, берущему свое начало за горой, не росло кленов. Только ели – огромные, запорошенные снегом, стоящие плотной стеной, как суровые колючие стражи, протыкающие острыми макушками хмурое небо. Солнце спряталось за серыми облаками, и его лучи с трудом пробивались сквозь толщу туч. Казалось, что скоро начнется метель.
Хотелось вернуться обратно. Гнев оставил меня, уступил место равнодушию и холодности, а еще пустоте. Внутри образовалась огромная пропасть, в которую, как вода в песок, утекали все чувства. Я ведь совсем не люблю охоту. Охоту на зверей. Каждая стрела, выпущенная в невинную жертву, приносила мне нескончаемую боль, и даже когда я охотилась во благо – чтобы просто не умереть с голоду, меня мучило странное чувство… Чувство ответственности за свое поведение. Совесть?.. Возможно, это была именно она.