Судорожно сглотнув, я поднесла руку к его щеке и тихо, почти неслышно произнесла:
– Поцелуй меня.
Замешательство на лице Кая длилось недолго. Всего мгновение спустя демон немного наклонил голову набок, приоткрытыми губами ловя мои губы. Я рывком притянула его к себе, ища защиты в его руках и объятиях, желая избавиться от плохого предчувствия и от мыслей о странном голосе. Коснулась языком его губ, вмиг превратив нежность в страсть, сделав этот момент откровеннее и раскованнее. Сильные мужские руки сжались на моей талии, сминая кожаную кирасу. Кай прижал меня к себе еще ближе и, разомкнув поцелуй, шепнул сдавленно и коротко:
– Прости, Ливия.
– За что?
Немного помедлив, демон добавил:
– За встречу.
Подобный ответ не позволил прийти к каким-то выводам. Я знала, что Кай утаивает от меня что-то важное, что-то, что рвет его душу на части и заставляет страдать каждый раз, когда он находится рядом со мной. Тень мысли, не давая себя поймать, мелькала, запуганная моими частыми размышлениями, кружилась на грани осознания.
– Ты ведь знаешь, почему Аврелия против наших отношений? – спросила после недолгой паузы, разорвав тишину пустого дворца.
Я всмотрелась в лицо Кая, омрачившееся после моего вопроса, и смутная догадка заставила все внутри похолодеть. Хотелось отвернуться, скрыться от проницательного взгляда синих глаз, ставших такими родными, но я не решилась, заставила себя смотреть на него, ожидая ответа и считая себя не вправе избегать его прямого взгляда.
Молчание затягивалось, угнетало, но я терпеливо ждала. Ждала, когда он соберется с мыслями и избавит меня от сомнений.
– Я говорил, что Элуна связана со мной словами наших родителей, – наконец произнес Кай, и сердце вдруг пропустило удар, оставив неприятное ощущение пустоты в груди, а потом забилось подобно всполошившейся птице в клетке. Я почувствовала, как изменилась его интонация – став жестче, серьезнее. – Но любые слова утрачивают смысл перед магией, – продолжил он. – Ты была связана со мной древней, мощной, неподвластной даже жрецам нашего народа энергией. Многие пытались разрушить эту связь, но она, берущая начало в далеком прошлом, не поддавалась ни одному демону.
Я опустила на мгновение взгляд, судорожно вздохнула, а затем вновь посмотрела на мужчину, ставшего для меня тем, о ком я так часто думала, о ком грезила, впустив в свою жизнь и позволив завладеть всеми чувствами. Посмотрела внимательно, словно впервые. Цепляясь за призрачную надежду своей ошибки, но понимая, что глупо себя обманывать, я спросила:
– Наша встреча в ущелье была не первой? Мы уже были знакомы?
– С самого детства, – почти шепотом ответил Кай. – Ты изменилась, Ливия. Тогда я не узнал тебя.
– Но я не помню…
– Знаю. – Кай прижал меня к себе нежно и крепко, зарываясь носом в мои волосы, медленно и успокаивающе погладил по спине. – Лучше не вспоминай.
Глава 23. Хранитель воспоминаний.
Несмотря на теплоту касаний и нежность в мужском голосе, слова Кая неприятно резанули по ушам. Жгучая стрела вонзилась в сердце, оставляя там очередную рану – глубокую, болезненную. Интересно, сколько еще ранений оно способно выдержать? Наступит ли когда-нибудь тот злосчастный миг, когда мое сердце очерствеет, до краев наполнится тьмой, лишив меня самого желанного – чувств?
– Так будет лучше, Ливия, – низким голосом шепнул мужчина, не выпуская меня из объятий, не обращая внимания на то, что мои руки соскользнули с его талии в тот самый момент, когда он вновь ранил меня словами. – Поверь.
– Да… – Борясь внутри с тяжкой обидой, я отстранилась. Кай не стал удерживать, отпустил. – Ты не первый, кто говорит мне это, – шепнула сипло, уткнув взгляд в каменный пол, покрытый пылью. – Но я думала, ты будешь единственным, кто мне этого не скажет.
Кай молчал. А у меня внутри все замерло в ожидании, и хоть желание покинуть это место сделалось более острым, я стояла неподвижно, боясь, что одно лишнее движение – и демон исчезнет, как мимолетное видение; терпеливо ждала, только не знала – чего именно.
– Скоро начнется пурга, – сказал Кай серьезным, сдержанным голосом, не выдающим его волнения. – Идем. Мне нужно кое-что найти.
Он направился к каменной лестнице, увитой плющом, и я, не поднимая на него взгляда, посеменила следом, пытаясь унять жгучую боль, засевшую глубоко внутри и медленно изъедающую меня. Сейчас я невольно возжелала, чтобы в голове вновь зазвучал голос незнакомки – громко, звучно – и заглушил собой все мысли и боль. Но внутри, равно как и вокруг, царила тишина.