Когда ночь окутывала землю, Кали возвращала меня к берегу. Вот и сейчас мы спустились к реке, но не поспешили распрощаться. Мягко фыркнув, Кали подтолкнула меня носом в плечо и, сложив крылья, улеглась в снег. Игнорировать ее предложение я не стала – присела рядом и, прислонившись головой к шее лошади, вытянула ноги. Приятный запах роз щекотал ноздри, и я прикрыла глаза, наслаждаясь спокойными минутами в компании Кали, но понимая, что скоро мне придется вернуться в гору и провести под сводом пещеры еще одну бессонную ночь.
В отличие от ночей дни летели ураганом, проходили за изнуряющими тренировками, от которых отчего-то я больше не получала удовольствия. Но лишь проводя тренировочные бои и погружаясь в обучение новобранцев, я забывала о том, что произошло. Далия и Калеб усердно старались чем-нибудь меня увлечь, выяснить причину, по которой я отстранилась ото всех, пару раз вытаскивали на прогулку, но спустя несколько дней сдались и оставили меня в покое. И Кай тоже.
За эту неделю короля я видела только по утрам, когда демоны собирались внизу горы, и пару раз на тренировках, где он следил за процессом. Все чаще я ловила себя на мысли о том, что мне следует поговорить с ним, но моя решительность увядала, стоило поймать внимательный взгляд синих глаз. Что-то тяготило нас обоих. Мы понимали это, но ни он, ни я не решались заполнить возникшую между нами пустоту. Я чувствовала, что теряю что-то важное, что отдаляюсь от него, только не знала – по собственному желанию или по иным причинам. И все же как бы быстро не росла между нами пропасть, нить, связывающая нас, не разрывалась. Магическая связь, о которой я практически ничего не знала, оказалась сильнее наших чувств. А были ли они вообще – эти чувства?..
Сердце заныло при мысли о том, что все мои эмоции, трепет и сладостное волнение, вызванное от близости демона, оказались последствиями нашей врожденной связи. Осознание этого что-то неприятно колыхнуло глубоко внутри. Я не понимала возникшего нового чувства, но оно принесло мне бесконечно много грусти и боли, затмив собой все то светлое, что грело мое сердце.
Из груди вырвался тяжелый вздох, разрезав царившую на берегу тишину, и лошадь недовольно фыркнула в ответ, словно веля мне прекратить думать. Только не это выбило из головы гнусные мысли, а ощущение знакомой энергии.
Я поднялась на ноги и, задрав голову, заметила кружащего в небе белоснежного сокола и черное пятно, которое с каждым мгновением становилось все ближе и больше. Не знаю почему, но уголки моих губ дрогнули в подобии улыбки, а когда отец приземлился на землю и сложил за спиной два огромных крыла, отливающих синевой и фиолетовым цветом, я выдохнула тихо, чувствуя, как по телу разливается нежное тепло:
– Пап…
Он улыбнулся, но его внимание тотчас привлекла крылатая лошадь, которая, не проявляя особого интереса к демону, встала и показательно тряхнула длинным хвостом, прячась за моей спиной. Впрочем, ее попытка скрыться с глаз моего отца не увенчалась успехом – на фоне такого мощного пегаса я выглядела мелкой букашкой, которую в любой момент могли без особого труда придавить копытом.
– Кто это? – спокойно спросил отец.
И хоть его тон показался равнодушным, я заметила мелькнувшее беспокойство в темно-фиолетовых глазах и настороженность, проявившуюся в чуть нахмуренных темных бровях и сжатых скулах.
– Это Каларатри, – сказала почти шепотом и, повернувшись к лошади, осторожно погладила ее крепкую шею.
– Каларатри? – повторил Арон. Его смуглое лицо вытянулось от удивления.
Перед глазами в тот же миг мелькнуло чужое воспоминание, тот момент, когда папа, не веря собственным ушам, изумленно уточняет у матери Элуны про мои крылья. Сейчас его удивление ничуть не отличалось от того, что он испытал в тот день.
– Да, – кивнула, поправив прядки черной гривы пегаса. – Кай сказал, что Кали служила его матери. А теперь… – Губы невольно сложились в мягкую улыбку, и я посмотрела на отца, поймала его вопросительный взгляд, и закончила трепещущую сердце фразу: – Теперь она – мои крылья.
– Вот как.
Папа улыбнулся – искренне, мягко и добродушно. От такой улыбки я чувствовала себя маленькой девочкой, хоть и не помнила, каково это – быть ребенком. Минуты с отцом всегда были безжалостно короткими, но наполненными невообразимой нежностью и родительским теплом. Рядом с этим демоном я понимала, что мне ничего не грозит. Он всегда был со мной, с самого детства, до того мига, пока война не разлучила нас. И я знала, что он боролся за меня. Боролся за своих дочерей, любимую женщину, семью, которая оказалась для него дороже его народа. Вот за этим демоном я готова была пойти куда угодно. За своим отцом, которому доверяю, несмотря на то, что он скрывает от меня прошлое. Они все скрывают его, но я пытаюсь мириться с их молчанием, тягостной тайной, ведь понимаю, что не хочу больше терять свою семью – маму, которая порой забывает о моих чувствах, но пытается уберечь меня от беды; Далию – вечную занозу и обожаемую сестру, и отца, долгие годы мирившегося со смертью своих дочерей.