– Давай немного полетаем? – после недолгой паузы спросил папа.
Я ничего не сказала в ответ, лишь кивнула, радуясь, что минуты рядом с отцом этой ночью не покажутся мне столь мимолетными. Ловко взобралась на лошадь, которая отчего-то не изъявляла желания покинуть нас, и, когда Арон, резко расправив два крыла, стремительно взмыл ввысь, направилась следом.
Интересно – каково это, когда за спиной есть крылья, готовые в любую секунду поднять тебя высоко в небо? Я не понимала, что чувствовал отец, летя рядом со мной; какие мысли и эмоции посещали его, когда прохладный порывистый ветер трепал его короткие темные волосы, щипал твердо сжатые скулы. В полете папа не показывал своих истинных чувств; казалось, что он вообще был равнодушен и к крыльям за своей спиной, и к возможности парить среди высоких облаков, и к своей демонической сущности.
Мне же полет дарил потрясающие виды на реку, горы и леса, а еще… ощущение свободы и уверенности. Глубоко вобрав в легкие колючий морозный воздух и медленно выдохнув, я погладила несущую меня следом за отцом Кали по длинной шее, мысленно благодаря ее за подаренное спокойствие. Этот полет был необыкновенным, волшебным, чарующим. Наверное, на это повлияла не только тихая, спокойная ночь, но и присутствие отца. Рядом с ним все проблемы казались несущественными, а окружающий мир преображался, играя новыми красками. Я не могла понять то трепетное чувство, возникающее только тогда, когда отец был рядом; оно приятно согревало все внутри, не ранило, а мягко касалось сердца, растапливая в нем лед.
Вялый поток мыслей неожиданно прервал Арон, резко спикировав и крикнув мне: «Снижаемся». Мы с Кали последовали за ним, и я только сейчас заметила деревушку, раскинувшуюся недалеко от тихой рощи и небольшого замерзшего озера.
Приземлились мы чуть поодаль от людских деревянных построек и спрятались среди запорошенных снегом елей и безлиственных деревьев. Заметить нас было трудно; возможно, кто-нибудь, находясь достаточно близко, разглядел бы за толстыми стволами крылатую фигуру. Но все жители деревни уже спали сладким сном, и не было слышно привычной людской суеты; где-то раздавалось только уханье совы и мягкое ржание жеребят из конюшни.
– Зачем мы здесь? – спросила тихо, наблюдая за тем, как Арон усаживается на снег. – Люди близко. Небезопасно.
– Все спят. Не переживай, – так же шепотом ответил отец и, прислонившись спиной к толстому стволу дерева, приглашающе похлопал по снегу рядом с собой. – Присядь. Мне нравится это тихое местечко.
Не решившись перечить, я спешилась, благодарно погладила Кали по вытянутой морде и присела подле Арона, размышляя над тем, чем приглянулась ему эта обычная людская деревня.
– Частенько приходил сюда по ночам, – признался папа. Его благосклонно-любопытный взор был обращен к дому, над крышей которого струйками клубился дым. – Вначале просто наблюдал за их жизнью. Было интересно, какие они на самом деле.
– А разве ты не знаешь? – невольно сорвался с языка вопрос, и я, поджав губы, обняла колени, боясь, что отец разозлится от подобной наглости.
Но негодование не сменило его привычную мягкость и теплоту.
– Знал, – последовал тихий ответ. – Но, похоже, мое мнение было ошибочным. Скажи, милая… – Папа легонько коснулся моего плеча, вынуждая посмотреть ему в глаза, и, поймав мой недоуменный взгляд, неуверенно продолжил: – Ты много времени провела рядом с людьми, а сам я после войны смотрел на них лишь издалека. Скажи – неужели все они такие монстры, какими мы их считаем?
Резкий ответ готов был сорваться с моих уст, но, заметив в отцовских глазах неподдельный интерес и надежду, я передумала дерзить. Все эти годы Арон отчаянно искал причину жестокого поступка людей, искал оправдание их малодушию, тая глубоко внутри себя надежду, что война была неизбежна. Но, кажется, со временем он понял, что для войны не существует причин.
– Нет, – наконец выдохнула я и посмотрела на спящую деревушку, чувствуя, что к глазам подступают желанные слезы. Подступают, да так и не проливаются. – В мире много зла. Но оно омрачило не только сердца людей. Несправедливо винить в безжалостных действиях весь людской род, ведь не все они пошли на нас войной. Люди воюют даже друг с другом, убивают своих женщин, детей, подвергают пыткам и насилию. Заставляют служить… – Голос на миг затих, и я судорожно вздохнула, посильнее сжав колени руками. В носу неприятно защипало. – Но помимо зла во многих таится источник добра. Так же и у демонов. Разве мы все всегда поступали разумно?