— Все равно, даже если бы мы сразу этих пацанов задержали, — начал объяснять Шершню законы следствия прапорщик «Чебурашка», — то вещи тебе мы бы не вернули.
— Это почему же? — искренне удивился Шершень.
— А потому, что это есть вещественные доказательства, — объяснил Чебурашка, — к уголовному делу. И они должны храниться у нас. Под замком.
— Идиотизм какой-то, — прокомментировал высказывание Чебурашки Шершень.
— Не идиотизм, а порядок, — ответил прапорщик, — и прекрати мне тут это, а то, правда, в камеру посажу.
— Все, молчу, — согласился со стражем порядка Шершень.
— Какой номер у этого Дениса? — спросил прапорщик.
Шершень назвал номер, прапорщик поднял трубку дискового телефона, судя по виду, выпуска не позднее 1970 года и дождался гудков. Он ждал довольно долго, но трубку в квартире Дениса никто не поднял. Прапорщик протянул трубку к уху Шершня и дал ему послушать длинные гудки в трещащей трубке.
— Никто не отвечает, — резюмировал он и положил трубку на место.
— Странно, — произнес Шершень, — я ему раз пять звòнил по межгороду, никто не брал трубку и сейчас…
— А как фамилия у твоего Дениса? — спросил прапорщик.
— Шарандо, — ответил Шершень, — Денис Шарандо. Такая яркая фамилия. А вот отчества не знаю. А нет, знаю. Папу-то у него Сергей Васильевич звали. Значит он Денис Сергеевич Шарандо. Юристом работает на комбинате.
Прапорщик отчего-то нахмурил брови и снова поднял трубку телефона.
— Сейчас мы уточним одну деталь, — пробормотал он и набрал номер.
В трубке ответили.
— Товарищ капитан, — спросил Чебурашка, — Денис Шарандо, это не тот ли который… Ага… Юрист. Двадцать пять лет.
— Да это он, — обрадовано закивал головой Шершень, но что-то в глазах прапорщика остановило его радость, и он вопросительно посмотрел на него.
Прапорщик медленно положил трубку, глядя куда-то на стол, почесал щеку. Шершень понял, что что-то не так.
— Что случилось? — спросил он.
— А ты, что, правда, ничего не знаешь? — спросил прапорщик, глядя в сторону и постукивая ручкой по столу.
— А что я должен знать? — напрягся Шершень.
— Убили его десять дней назад.
— Как убили? — не понял Шершень. — Что насмерть? Да, я видел его в Москве две недели назад, он собирался домой. Где убили? За что?
— Здесь в городе и убили, — ответил прапорщик, — в парке. Зарезал пьяный уголовник, которому на выпивку не хватало, в спину ножом.
— Слушай, прапорщик, я здесь всего два часа, а у меня такое ощущение, что я попал в Чикаго тридцатых годов. Какой уголовник? Как это можно человека ни за что, ни про что зарезать? У вас же здесь мирная жизнь, обычный маленький город, не война, ни Чечня!
— Он с работы шел поздно через парк. К нему привязался пьяный и ударил ножом. Убийца уже под следствием, мы посадим его.
— Да, что проку оттого, что вы его посадите? Его не вернешь уже! У Дениса жена беременная, он семью создавать хотел, учился, работал. Я понимаю, когда люди на войне гибнут, а тут!
— Слушай, ты на меня не ори! — стукнул кулаком по столу Чебурашка. — Я не виноват, что его убили.
— А кто виноват? — возмутился Шершень. — Кто тогда виноват? Ты же мент, ты за порядок в городе отвечаешь!
— У нас такой бытовухи знаешь сколько! — парировал довод прапорщик. — Еженедельно то жена мужа зарежет, то подростки изобьют кого до полусмерти…
— А ты тогда для чего тут сидишь? — не понял Шершень.
— Ты мне не тыкай, — рассердился прапорщик, — приехал тут умник. У вас там, в столице своя жизнь, а на периферии своя. Люди месяцами зарплату не получают, устроиться на работу невозможно, вот и пьют от безысходности. А еще эта полярная ночь как навалится… Фонари бьют, грабят, насилую, а краж знаешь сколько! Ладно, сядь, я попробую разыскать телефон родственников невесты этого Шарандо, позвòню им, сообщу, что ты у нас.
— Погоди прапорщик, — покачал головой Шершень, — я не знаю их никого. Я, ведь, только Дениса и знал. Вместе в школе учились, в одном классе. Ни невесты его, ни тещи, ни тестя, ни разу не видел я… да и не до меня им сейчас… надо уезжать обратно…
— Как ты уедешь без вещей, без дубленки? — участливо спросил Чебурашка. — Ты не суетись, к утру мы найдем твои вещи. Знаю я этого Соплю, машина уже поехала к нему на квартиру. Раскрутим малолеток. Вернем тебе вещи, но тогда тебе придется заявление забрать. Иначе никак, я же говорил, что это вещдоки.
— Заберу я, — пообещал Шершень, — а до утра мне у вас сидеть придется?
— А чего? — пожал плечами Чебурашка. — У нас хорошо, мы ремонт недавно в камере предварительного содержания сделали, я тебе даже матрас дам.
— Еще раз спасибо, товарищ прапорщик, но я буду вынужден отказаться от вашего предложения. У вас гостиница есть?
— Гостиница есть, да кто тебя пустит туда без паспорта?
— А вы мне напишите справку, что паспорт у меня был похищен. Я перекантуюсь там до утра, а утром заберу вещи и уеду.
— А может быть, ты сразу сейчас уедешь, а утром мы выясним, что ты беглый каторжник или убийца в розыске?
— На чем я уеду, — устало произнес Шершень, — у вас поезд только один завтра днем в пятнадцать ноль две.
— Да, — согласился прапорщик, — уехать тебе не на чем. А ты, вообще, кем работаешь там в Москве?
— Я в Питере живу, — ответил Шершень, — работаю барменом в баре.
Шершень не стал говорить придирчивому прапорщику, что он только что из Чечни. Этого милиционеру было знать совсем не обязательно.
— Барменом, — задумчиво произнес Чебурашка, — коктейли, девочки, дым сигарет с ментолом…
— Да, что-то вроде того, — согласился Шершень.
— Ладно, отвезу я тебя в гостиницу, — кивнул прапорщик, — дам тебе свою форменную куртку. Только не светись в ней по городу, сиди в гостинице. Утром, часов в десять придешь, здесь мой сменщик будет дежурить. Он тебе отдаст вещи, которые нам удастся отыскать и изъять. Может быть все, а может быть и нет.
— Почему не все?
— Кое-что они могут уже «столкнули» борыгам, — объяснил прапорщик, — ты, что думаешь у нас только и делов, чтобы твои носки с трусами по городу собирать?
— Судя по событиям, я так не думаю, — ответил Шершень.
— Поэтому радуйся, если тебе дубленку с паспортом вернут, — посоветовал страж порядка, — сервиз тебе теперь вроде бы и ни к чему. Свадьбы, как я понял, не состоится. А в сумке, судя по описи в заявлении, ничего особо ценного не было. Так что, пойдем, скажу ребятам в патрульной машине, чтобы они отвезли тебя в гостиницу.
Шершень встал, участливый дежурный подошел к шкафу и достал форменную милицейскую куртку с погонами прапорщика.
— Не знаю, почему я тебе верю, — усмехнулся он и протянул куртку Шершню.
— А с погонами генерала у тебя нет? — спросил Шершень.
— Давай, одевай остряк, а-то пойдешь сейчас в свитере по морозу, — ответил Чебурашка.
— А справку о том, что у меня паспорт украли? — спросил Шершень.
— Не надо никакой справки, — махнул рукой прапорщик, — наши ребята с тобой зайдут, все на словах скажут и тебя оформят без проблем.
Перед тем как поехать на патрульной машине в гостиницу Шершень пожал прапорщику его мягкую и потную ладонь.
3
В гостинице он сразу же прилег на кровать, закинул руки за голову и задумался. Как странно — Денис убит. Его зарезал насмерть какой-то пьяный. За годы службы в Чечне Шершень привык к смерти, привык к тому, что умирают товарищи, но это было в Чечне, там шла война, там погибали люди. Умирали по-разному и от шальной пули, и от прицельной. И в рукопашной, и на минах подрывались. Даже травили местные, всякое бывало.
Но тут в тысячах километров от войны в обычном российском городке его друга убили. Это было страшно. Осталась молодая беременная вдова. Или как ее теперь назвать, если они с Денисом даже не успели пожениться?
Правильно ли он сделал, что не пошел к родственникам Дениса выразить соболезнование? Наверное, неправильно. Но время это исправить еще есть. Наступит утро, он заберет свои вещи в милиции, узнает адрес и сходит к ним. Может быть, нужна какая-то помощь. Даже финансовая. Деньги у него есть, а зачем они ему? Через месяц снова в Чечню, семьи у него нет и не намечается пока. Так, что видно будет.