— Пустяки, — ответил Шершень, — царапина. Заживет, как на собаке.
— А мы-то что теперь будем делать? — спросил отец Лизы. — Как дальше жить? У нас теперь в городе ни начальника милиции, ни директора комбината, да и мэра, я думаю, тоже снимут…
— Придут новые, молодые, — ответил Шершень, — у молодых руководителей мышление другое. Думаю, что теперь за порядком в вашем городе будут строго следить из столицы.
— Хорошо бы, чтобы все было так, — сказал отец.
— А вы теперь уедете? — спросила Лизина мама.
— Да, уеду, — улыбнулся Шершень, — Барина теперь нет на хлебном месте, некому мне работу предложить в вашем городе. Это он меня на место Глушителя звал работать.
— Кстати, а Глушитель на даче остался? — спросила Лиза.
— Да, — кивнул Шершень, — только в очень плохом состоянии. Его спецназовцы застрелили.
— А сами спецназовцы? — спросила Таня. — Они тоже все мертвые?
— Нет, не все, — ответил Шершень, — там есть легко раненые, они помогут тем, кто тяжело ранен. А кому уже не помочь, значит у них судьба такая. Вы-то как сами добирались?
— Нормально, — ответил отец Лизы, — лодка хорошая. На такой бы на рыбалку съездить. Она плыла по течению, а я только рулил.
— Думаю, нормально бы добрались до города, — добавила Лиза.
— А я так не думаю, — сказал Шершень, — впереди речка впадает в озеро, а оно замерзло. Пришлось бы волоком на себе ее тащить около километра, чтобы добраться до места, где она дальше вытекает.
— Точно, точно, — подтвердил отец, — а я об этом и подзабыл. Хорошо, что ты нас нашел на вертолете.
— Не знаю, как нам дальше жить в этом городе? — покачала головой мама. — После всей этой истории. Ведь у Барина здесь столько людей было. Всех не посадят, кое-кто останется, будут мстить. Страшно за Таню. Как она будет рожать?
— Мы договорились, — ответил Шершень, — я ее в Питер увезу. В лучшей клинике родит. Да вы все можете в Питер переехать. Купите квартиру и забудете все случившееся как страшный сон.
Отец Лизы грустно усмехнулся.
— На какие шиши мы купим там квартиру? — спросил он. — Свою продать, так нам в Питере и на комнату не хватит…
— А я разве вам не говорил об одной вещи? — улыбнулся Шершень.
— О какой? — спросили все хором.
— Что Барин вам оставил перед смертью некоторую сумму в качестве моральной компенсации, — сказал Шершень.
Он заглянул под скамейку и достал оттуда ту самую синюю сумку, которой хвастался Барин. Он расстегнул ее замок и в ее чреве все увидели множество американских президентов, поглядывающих наружу со стодолларовых банкнот.
— Здесь триста тысяч должно быть, — сказал Шершень, — я не пересчитывал. Так, что вам хватит и на квартиру, и на житье-бытье первое время. Все это ваше. И даже немножко больше, Татьяна, чем вы с Денисом хотели.
Пораженные Лиза, Таня и их родители молчали.
— А тебе? — спросила Лиза.
— Я тут не при чем, — ответил Шершень, — это ваши деньги. Приедем, подумаем как ими разумнее распорядиться.
— Давайте купим дом в Сочи! — предложила Лиза. — И будем жить возле моря!
— Хоть возле моря, хоть возле реки, — сказал Шершень, — но об этом молчок! Это страшная тайна, о которой знаем только мы. Пилот нас из-за рева лопастей не слышит и это хорошо. Никто не должен знать о существовании этих денег. Вы просто продадите здесь все и уедете из этого города, а в Питере я вам помогу обустроиться на первое время и помочь с покупкой квартиры или дома, как захотите. Хорошо?
— Хорошо, — согласились все хором.
— Подлетаем к городу, — сказал Шершень и, встав, прошел в кабину пилота.
— Куда садиться-то? — спросил у него пилот.
— Садись на площадь Ленина, — громко ответил Шершень, — сегодня гуляем!
Все засмеялись, потому что прошло нервное напряжение, державшее души в своих железных тисках несколько дней, а пилот только покачал головой и пошел на снижение прямо на центральную площадь города.