Следующая моя мысль была об ее имени. Амаранта! Какое странное и вместе с тем красивое имя. Наверное, оно старинное. Я подумал, сколько ей может быть лет. Глеб вчера говорил, что она молодой, недавно обращенный вампир, значит, есть надежда, что ее возраст исчислялся десятками, а не сотнями лет. В одном я был точно уверен – это не русское имя. Я прибавил к этому небольшой акцент, с которым она его произносила, и у меня почти не осталось сомнений, что девушка была родом не из России.
Теперь мне стоило взять себя в руки и подумать о главном. В любую минуту Виктор и Глеб могли вернуться, а они не должны были застать меня здесь. Зачем вызывать ненужные подозрения?
– Ты знаешь, зачем ты здесь? – спросил я, и вдруг она оказалась на ногах. Я резко встал. Подойти ближе она не могла, ей мешало солнце, и я решил пока не паниковать.
Боже, она рычала на меня! Это был глухой, гортанный рык. Так может рычать тигр на свою добычу. Это было забавно, и я не смог удержаться от смеха.
Она отступила от меня так же внезапно, как и подошла. Я почувствовал холод там, где еще секунду назад было тепло ее тела. Это было неприятно, как если бы я упустил что-то важное и ценное.
– Я здесь, потому что вы собираетесь меня убить.
Когда она говорила в полный голос, эффект был еще сильнее. Я вслушивался в тона и полутона этого чуда, пока, наконец, до меня не дошел смысл сказанного. Так вот в чем причина ее гнева! Она думает, я пришел ее убить! Но она заблуждается, наоборот, я хочу ее спасти. Как сказал один из классиков, стоит человеку облечь в слова свои почти неосознанные желания, как он чувствует себя обязанным воплотить их в жизнь. Так было и со мной.
Я замер, прислушиваясь к себе. Глупо было себя обманывать, мое желание спасти ее никуда не делось. Теперь, когда я видел ее глаза, слышал ее восхитительный голос, я не мог позволить такому совершенству погибнуть. Это было бы кощунство, сопоставимое для меня с богохульством. А значит, я собирался преступить неписаный закон охотников и выпустить вампира. Но неужели на свете найдется хоть один человек, который меня осудит? Я уверен, любой при виде такой красоты поступил бы на моем месте так же.
Я еще раз посмотрел в окно. На улице вовсю светило солнце, и радостно щебетали птицы. И это после вчерашней пасмурной погоды! Это было неожиданной помехой, похоже, сама природа была против меня, а с ней не поспоришь. Придется отложить все на вечер, хотя, конечно, было жаль терять такой шанс.
– Нет, нет, – начал я поспешно. – Я здесь совсем не за этим, – она, конечно, мне не верила, а я не знал, как ее убедить. Она стояла так же напряженно, как тогда в школе. Ожидание нападения, вот как бы я назвал эту позу.
– Послушай, я хочу помочь тебе выбраться отсюда. К сожалению, сейчас это невозможно, – я показал рукой на солнце. – Но как только стемнеет, даю слово, я вытащу тебя.
Взгляд Амаранты выражал недоверие. И это меня раздражало. Ей что, нужны доказательства?
– Ты помнишь меня? Я был в школе, когда все случилось. Это я спас тебя от выстрела Виктора.
Но не смог защитить от других стрелявших, подумал я. Вряд ли она знала, кто такой Виктор, но выстрел помнила отлично, это было видно по ее глазам.
– Зачем ты это сделал? – пропела она. Именно пропела, так как назвать ее манеру произношения слов обычной речью было нельзя.
– Что за вопрос? Чтобы спасти тебя, естественно.
– Я не понимаю. Ты ведь человек, я в этом уверена. Я слышу, как бьются твое сердце. А люди не спасают вампиров. Зачем тебе это?
Я совершенно не мог сосредоточиться на смысле ее слов. Неужели я никогда не привыкну к этому голосу? Каждый раз, когда она замолкала, мне требовалось время, чтобы прийти в себя и снова собрать разбегающиеся мысли. Я обдумал ее вопрос. Он был, что называется, по существу, но я и сам толком не знал ответа. Пожалуй, лучше быть честным.
– Не знаю. Наверное, мне стало жаль тебя.
Она фыркнула:
– Жаль?! Да я одной рукой могу сломать тебе шею.
– Может быть, «жаль» – не то слово. Просто я на самом деле не знаю, почему хочу спасти тебя. Разве это важно? Я ведь могу тебе помочь. Вот что должно тебя волновать.
– Когда, – она замялась, – когда они собираются это сделать?
– Думаю, они хотят убить тебя сегодня ночью, в крайнем случае – завтра на рассвете.
– И как ты собираешься мне помочь? – в ее голосе все еще чувствовалось недоверие. Но ей придется преодолеть его, если, конечно, она хочет жить.