Если посмотреть на ситуацию со стороны, то он гость и к нему никто вламываться не будет. А значит здесь ей можно не бояться родных.
Ещё раз (уже в который) Рей подумал, что он вообще знает об Адель? Она стерва. Ей не дают спуску в доме. По словам той же Шанни, ей доставалось за всё подряд. Её постоянная агрессия по отношению к другим, если капнуть чуть глубже, чем покрывает её вежливая маска. Явно осторожность в присутствии родных. И попытка выглядеть уверенной и крутой в глазах других.
Может так выглядит человек, который старается так оградить себя от других? Против родных тишина, скромность с проскальзывающим страхом, против чужих — чуть ли не открытая агрессия и попытка отпугнуть. Почему? Адель не была слабачкой, и версия что это всё из-за чрезмерного строгого воспитания была маловероятной. Явно была другая причина попытки возвести вокруг её «я» непреступную стену.
Тут уже стоит разбираться с самими родными. Вряд ли Адель так просто расколется. Не ломать же ей, в конце концов, пальцы.
Вздохнув, Рей решил проявить сказочную доброту. Он подошёл к кровати и вновь стянул с него одеяло, после чего накинул его на Адель. Та как-то неуверенно осмотрела себя, когда одеяло оказалось на ней.
— Спасибо, — тихо сказала она.
— Не за что.
«Точно что-то произошло. Она даже не выглядит как Адель, словно это совершенно дугой человек. Она как в прострации. Это должно быть реально важным, чтоб так измениться буквально за двое суток».
Оказавшись под одеялом, Адель словно ожила и обрела смелость. Она посмотрела на Рея. Сейчас он мог видеть на одной из её щёк красное пятно как от пощёчины. Её лицо было вымотанным, глаза едва давали свет жизни.
Теперь Рей просто не мог справиться с приступом жалости к этой стерве. Буквально пол часа назад он был готов ударить её, но сейчас весь гнев сошёл на нет. И если это была лишь актёрская игра, то Рей бы аплодировал и приклонял колени перед таким талантом.
«Чёртова жалость. Она меня сгубит.»
Адель обратилась к Рею.
— Раз у тебя приступ доброты ко мне, тогда я ещё раз воспользуюсь ею и попрошу у тебя чай, — она вновь не просила, но её голос был тихим, словно подразумевал просьбу.
— Это уже наглость, — усмехнулся он.
— Пока есть возможность, я хочу использовать её, — как-то странно улыбнулась она в ответ.
«Нет, она точно не похожа на себя», — подумал он, выходя из комнаты.
Дом оказался огромным лабиринтом. Уже стоя на первом этаже, Рея понял, что даже не знает, где кухня. Он примерно представлял где столовая, где зал, где его комната и библиотека. Но вот расположение кухни было для него тайной.
Так, бродя по коридорам в надежде найти её или хотя бы встретить того, кто знает, где кухня, Рей наткнулся на Родзи. Тот шёл по коридору, слегка пошатываясь и придерживаясь за стену. Причиной такого состояния была бутылка в его правой руке. Увидев Рея, Родзи расплылся в улыбке.
— Рей! Дружище! Давно не виделись! — он поднял руку в знак приветствия, однако так ему оказалось тяжело держать равновесие, и он облокотился на стенку.
— Да, с утра.
— Верно! — Родзи неуверенной походкой подошёл к Рею. — Хочешь? — дружелюбно протянул он бутылку. — Что-что, а выпивка у них огонь.
— Нет, спасибо. Я ищу кухню, не знаете, где она?
— Кухня… — протянул Родзи, не на шутку задумавшись. — Э… Сейчас… Эм… Кажется, тебе надо дальше, потом поворот направо, и там дверь будет. Да точно, так и есть, тебе туда!
— Ясно, спасибо.
— Кстати, а ты не видел Адель? А то поговорить с ней хотел, ведь завтра уезжаю уже.
— Нет, не видел, — не моргнув глазом соврал Рей, и слегка кивнув головой на прощание, пошёл дальше.
— Ладно, завтра поговорю с ней, — сказал ему в спину Родзи и двинулся по своим делам.
Уже через десять минут Рей вернулся к себе в комнату с небольшим чайником и кружкой. Адель, укутанная в одеяло, всё так же продолжала сидеть, не сводя глаз с окна. Словно она оборачиваться боится.
Рей протянул ей чашку.
— Спасибо, но ты долго шёл, — её привычные интонации стали возвращаться.
В любой другой ситуации это бы раздражало Рея, но сейчас, глядя на то, как она потихоньку становится сама собой, ему стало легче.
Рей сел в соседнее кресло.
— Слушай, Адель, ты можешь сказать, что происходит?
Она покачала головой.
— Боюсь это дела семейные. Ты же пока, если мне не изменяет память, не часть семьи. Вот как обручимся, так и спрашивай. Но даже так, вряд ли я открою тебе все секреты.
— Всё настолько плохо?
— А кто сказал, что всё плохо? — спросила она, изогнув бровь. Но потом вздохнула, словно принимала поражение. — Но возможно ты и прав.
Остаток ночи они просидели в своих креслах, наблюдая за ночным лесом. Никто из них не проронил ни слова, будто боясь нарушить то спокойствие, что возникло между ними. Только иногда едва слышно звенела крышка чайника, когда Адель наливала себе чай. Рей даже не заметил, как уснул.
Когда он проснулся, Адель уже не было. Одеяло, что было на ней, сейчас аккуратно сложенное лежало на краю кровати. Чайный набор, что он вчера раздобыл на кухне, стоял на небольшом кофейном столике.
В отличии от прошлого раза, Адель ретировалась раньше, чем он проснулся. Да и уснул он в этот раз тоже раньше, поэтому, к своему счастью, не застал её храп.
Однако Адель не оказалось и на завтраке. Вместе с ней отсутствовал и Родзи. Рей предположил, что возможно перед отъездом он решил с ней о чём-нибудь поговорить. Однако… Почему ему слегка неспокойно? В душу закрадывались какие-то неприятные ощущения, которые словно предупреждали — здесь не всё чисто.
То, что эта семья тот ещё змеинник Рей уже понял. Но насколько здесь всё плохо? Почему ему так неспокойно? Причём не за себя, а за саму Адель? За ту, которую бы он лично выпорол и на которую ему было плевать?
«Потому что это отразиться на мне. Адель правильно сказала, мы теперь связаны и если что-то происходит, то очень вероятно, что отразиться это на обоих. А ещё мне её жаль.»
Рей вернулся к тому дню, когда помог Нэнси и Кио. Он не должен был этого делать, однако всё равно поступил так. Стоит ли искать причину, чтоб помочь человеку? Возможно в другой ситуации он прошёл бы мимо, но не сейчас, когда в душе он чувствует необходимость разобраться с этим. Так если он хочет просто понять и по возможности помочь, надо ли придумывать правдоподобную причину, пытаясь строить из себя чёрт знает кого?
— А где Адель? — как бы невзначай спросил Рей. Однако он искоса наблюдал за реакцией Паломы и её матери.
— Не знаю. Эта юная леди всегда где-то бродит, — сказала она словно отчитывала свою глупую дочь.
— Она в последнее время ведёт себя слегка странно, — продолжил Рей.
— Не заметила такого, — как ни в чём не бывало ответила Палома.
Ничего не заметила? Эти слова заставили насторожиться его ещё сильнее. Обычно матери сразу видят странности в поведении ребёнка. Стоит ему что-то не так сделать и мать это тут же заметит, ведь, в конце концов, она знает своего ребёнка с самого рождения. А здесь то ли безразличие, то ли она действительно не заметила разницы. Можно предположить, что Адель ведёт себя странно только при Рее, но тогда разве Палома не должна поинтересоваться у него, что случилось? Или проявить хоть какой-то интерес?
К тому же можно ли поведение Адель назвать нормальным? Действительно ли Палома считает поведение забитого животного нормальным поведением для своей дочери? Или она просто делает вид, что ничего не замечает? Рей был уверен во втором. Возможно Палома и не знает причины, но она наверняка заметила изменения в поведении, от сюда этот чрезмерно спокойный вид. Возможно она из тех людей, которые считают, что если не видеть проблему, то её и не существует.
Второй человек, который заставил Рея сомневаться в сказанном Паломой была её мать. Эта старая женщина вроде никак не проявляла себя, но стоило Рею сказать о странном поведении Адель, как она с него глаз не сводит. Абсолютно спокойное лицо, но глаза словно льдом заволокло.