Они не должны сомневаться в его власти над злом, иначе все будет потеряно.
— Могу и буду. — Доверие к его суждениям — последняя надежда для Маргрет, а его деликатный допрос — единственная надежда, оставшаяся у ее матери.
Изобел Бойл отворила им и проводила до комнаты, где содержалась мать Маргрет. У двери спутники Александра пропустили его вперед, чтобы он предстал перед ведьмой первым.
В комнате были и кровать, и стул, но Джанет Рейд сидела на полу. Она выглядела маленькой и старой. Он осторожно приблизился, не зная, кого она в нем увидит — доброго знакомого или призрака Дьявола, которого она так боялась.
— Сударыня Рейд?
Она не ответила, продолжая неразборчиво бормотать себе под нос.
— С чертями, небось, шепчется, — пробурчал староста.
Откуда ты знаешь? — хотел спросить Александр, но обуздал себя.
— Стойте сзади, — предупредил он и присел, чтобы не возвышаться над нею. — Сударыня Рейд, это Александр.
Она улыбнулась ему.
— День добрый, Александр.
Она узнала его, но, кажется, не осознавала, что происходит. К счастью.
— Мне нужно задать вам несколько вопросов. Вы не против?
— У вас нет хлеба? Я бы съела кусочек с маслом.
— К сожалению, нет, — сказал он, подозревая, что его ответ, как и предыдущий вопрос, она не поняла. Быть может, ее помешательство — не кара, а милость Божья, оградившая ее от окружающего зла.
— Как вас зовут? — мягко задал он первый вопрос. Почти шепотом.
Улыбки, только улыбки. Ни ругани, ни проклятий, которые выставили бы ее ведьмой. Одного-двух вопросов должно хватить, чтобы даже для графа стало очевидно, что она не слуга Сатаны.
— Она отказывается отвечать даже на это!
— Она не понимает вопроса. — Он заключил ее руки в ладони, спрятав от остальных свидетельство работы тисков. — Сударыня Рейд, вы знаете, где вы находитесь? — Она не помнила, что овдовела. В ее памяти могли быть провалы гораздо глубже.
Морща лицо, она силилась осмыслить его вопрос.
— В Шотландии.
— Где именно в Шотландии?
Она рассмеялась.
— Вы сами знаете, где. Вы же у меня дома, в Эдинбурге.
Староста рядом прошептал:
— Она безумна.
— По воле своего хозяина Сатаны, — огрызнулся граф. — Это он диктует ей, что говорить и как нас одурачить.
Раздраженные голоса разрушили ее спокойствие.
— Здесь была Маргрет. — Ее голос наполнился страхом. — Где Маргрет?
— Неподалеку. А теперь я задам вам еще несколько вопросов. Сударыня, вы можете прочесть молитву?
Она кивнула.
— Господь — Пастырь мой. Я знаю вот эту.
Он открыл рот, собираясь попросить ее прочесть «Отче наш», но она уже заговорила:
— Господь — Пастырь мой, и я ни в чем…
Ни разу не сбившись, она процитировала Двадцать третий псалом. Александр оглянулся через плечо:
— Вы услышали достаточно?
Это должно было поставить точку. «Отче наш» или Двадцать третий псалом — ни того, ни другого Дьяволу нипочем не произнести.
— Нет, — ответил граф. — Не достаточно. Спросите, как она стала ведьмой. Спросите о ее дочери. — Он повысил голос и окликнул ее с безопасной дистанции: — Давно ты стала ведьмой?
Услышав враждебную интонацию, она поползла назад, затем попыталась подняться на ноги.
— Нет!
Но терпение графа иссякло. Не обращая внимания на Александра, он начал забрасывать ее вопросами.
— Говори, как ты стала ведьмой? Как демоны посвящали тебя?
— Нет! Нет! — Запутавшись в подоле юбки, она упала и ударилась об пол подбородком, но продолжала дергаться, как в капкане, пытаясь встать.
— Оксборо, прекратите. — Александр встал между ними.
Вид у графа стал безумнее, чем у нее.
— Мою дочь прокляли! Она заплатит за это. — Теперь он кричал во весь голос. — А ну, показывай, какую отметину Дьявол оставил на твоем теле? Кинкейд, разденьте ее. Говори, где твоя метка?
Староста удерживал графа, не давая наброситься на нее, но его крики пробудили погребенное в недрах ее сознания воспоминание, от которого тело женщины скрутило так, словно она пыталась вывернуться наизнанку. Александр заметил момент, когда оно прошило ее глаза, сошло вниз по горлу и выплеснулось наружу душераздирающим криком:
— Не-е-е-е-е-ет!
Поднимаясь на ноги, она смотрела на Александра и не прекращала кричать, ее руки молотили воздух, отбиваясь от невидимого врага.
— Дьявол! Он вернулся! Он пришел забрать меня.