От этого напоминания на лица людей набежал страх. И вновь Александр пожалел, что другого пути у него нет. Он так хотел рассказать им, что все это — ложь, надувательство, жестокий фарс, что никаких ведьм не существует, что Джеймс Скоби и ему подобные — грязные мошенники… Хотел, но не смел. Чего он добьется? Они слепо уставятся на него, как если бы он сказал, что солнце не встает каждый день на востоке, а потом, без сомнения, забьют камнями за богохульство.
Нет, правдой Маргрет не спасти. Только ложью.
— Обнаружилось, что среди нас и впрямь жила ведьма.
Бесси Уилсон скептически насупилась, скрестив на груди руки, а Элен Симберд подняла подбородок и широко улыбнулась стоящему напротив мужу. Тот отвернулся.
— И звали ту ведьму Джанет Рейд.
Маргрет рывком вскинула голову. Если бы он верил в то, что ведьма способна убить взглядом, то испугался бы за свою жизнь.
Доверься мне, мысленно заклинал ее он. Доброе имя твоей матери уже не спасти, но твое — еще можно.
— Скрываясь от правосудия, Джанет Рейд бежала из Эдинбурга сюда, в Кирктон, где втайне распространяла зло.
Люди зашептались. Им было легко поверить в эту историю. С севера деревни доносились крики. Женщина, которую никто никогда не видел, восседала на телеге, неподвижная точно каменное изваяние. Она изрыгала проклятия, видела духов, что-то бормотала на непонятном языке, а потом убежала навстречу смерти за холмы.
Она была застывшая как камень, когда ее перевезли через мост. Я сам видел… Сатана помог ей вырваться на свободу, и она мчалась так быстро, будто летела по воздуху…
— После того, как эту женщину, эту ведьму, наконец-то вычислили и допросили, она сбежала к своему хозяину Сатане, который забрал ее к себе и умыкнул от Божьего правосудия.
Теперь все смотрели на Маргрет, ибо он подтвердил их давние подозрения. Странные глаза. Пугающий взгляд.
— Но прежде я успел выяснить, что она сделала. Не желая делиться вниманием Сатаны, она околдовала женщин, представлявших по ее мнению угрозу. Зло творила она одна. Вдова Уилсон и Элен Симберд не заключали союз с Сатаной и теперь, когда Джанет Рейд мертва, освободились от наложенных на них чар.
Он задержал дыхание, надеясь, что приговор прозвучал достаточно убедительно.
Хмурое лицо Бесси Уилсон разгладилось, и у нее вырвался крик:
— Слава тебе Господи!
Улыбка Элен Симберд поблекла.
— Вы хотите сказать, что я не ведьма? — озадаченно спросила она.
— Нет, — мягко ответил он. — Вы не ведьма.
Она посмотрела на свои ладони так, словно видела их впервые, потом ощупала свои плечи, провела руками по бокам и с разочарованием на лице перевела взгляд на Александра.
— А вы уверены?
Поднялся староста Пратт.
— Меня тоже интересует этот вопрос, мистер Кинкейд. Откуда у вас такая уверенность?
Теперь он должен предоставить им доказательство в виде авторитетного мнения со стороны.
— Это было самым сложным делом, — начал он. Люди закивали, довольные тем, что он принял во внимание их страхи. — Поэтому вчера я отправился в Джедборо, чтобы проконсультироваться с главным судьей тамошней Комиссии. Он-то и рассказал мне об этой ведьме и о том, что произошло в Эдинбурге. Вместе мы сложили части истории воедино. Судья Форбс сказал, что деревня чудом избежала погибели, и просил поблагодарить преподобного Диксона, графа и всех старост за добросовестную работу.
Ложь ядом осела на языке. Ничего. Скоро он отсюда уедет. Диксон был прав. Забрать женщин из родной деревни было бы смертным приговором, а не спасением. Нужно сделать все возможное, чтобы успокоить их, чтобы они остались жить в мире друг с другом. И примирились с последствиями.
Жестом он отпустил стражников, и они, поскольку охранять теперь было некого, разошлись.
— А как же она? — выкрикнул кто-то, уже не заботясь о соблюдении воскресного покоя. — Что будет с ведьминым отродьем?
Александр рискнул взглянуть на Маргрет. В ее глазах стояло разочарование. Он все объяснит. Она поймет. У него не было другого выхода.
— Эти две женщины невиновны, а дочь ведьмы я отвезу на суд в Эдинбург.
В ее взгляде больше не было ни капли доверия. Только изумление, ярость и страх.
И ненависть.
Ее снова обступили стражники.
— Она проведет ночь под охраной в десятинном амбаре, — завершил он свою речь. — А на рассвете мы уедем. — Он долго спорил с Диксоном, но тот остался непреклонен. Путешествовать в воскресенье было нельзя, и точка. Он не мог увезти Маргрет до наступления понедельника.