— Александр, тебя послушать — вокруг одно зло и ничего больше. Кто же выступает на стороне добра? — всплеснул руками Петр. — Неужели Охотники?
— Люди, — ответил я, — обычные люди. Потому что, несмотря на все тяготы и невзгоды, они находят в себе силы любить и дарить радость другим.
— Ты уверен, что… — начал было Авгур, но я его оборвал.
— Заткнись и слушай, я еще не закончил. Да, многие люди слабы и сдаются на милость таким тварям, как вы. Святоши с церковных подмостков лишь подталкивают их к этому, призывая терпеть и покориться. Поэтому зло и сильнее. Из-за своей подлости и мерзости. Но окончательной победы не будет, не надейся. Потому что в мире всегда найдутся и другие люди. Такие, как погибшие Казимерас и Базиль — готовые умереть ради других. Для которых слово Долг и Честь — не пустой звук. И пока они есть — вы не победите.
— Любопытная версия, ничего не скажешь. А в чем же тогда роль Охотников? — спросил Авгур. — Где твое место в нарисованном тобой мире?
— Мы — четвертая сила. Те, кто помогает людям, уничтожая нежить.
— Прямо само воплощение добра, — криво улыбнулся Авгур.
— Нет, — покачал головой я, — мы грешны. Мы предали забвению Божьи заповеди и часто прибегаем к насилию. Мы творим добро, используя зло. Именно в этом наше проклятие и наше наказание. Но это Божье наказание, а не досужие выдумки этих, — я кивнул на Винченцо, — нелюдей в рясах.
— Людям нельзя существовать в мире, — сухо заметил Авгур, — они от него глупеют.
— Глупеют? А ты мне напомни хоть один промежуток истории, когда люди не воевали? Вы, мать вашу так, дали им возможность попробовать? Нет! Вы постоянно толкаете людей в свару, и вам помогает разномастная нечисть! О`Фаррел был прав, — я задумчиво вытер с лица пот, — мы обречены на вечную Охоту. На нежить и на таких, как вы. Одно мне до сих пор непонятно. Скажи, Авгур, в чем твоя миссия? Помогать и тем, и другим?
— Моя миссия, как ты ее называешь — в противостоянии. Я даю советы, как сохранить огонь в Чистилище. Но есть еще одна — я забочусь о том, чтобы каждый Охотник, наказанный за смертный грех, смог еще раз встать перед выбором и совершить пусть ужасный, но правильный поступок. Зачем ты сюда пришел, Александр?! Тебе же звонил Винченцо и предлагал работать на Ватикан. Но ты отказался, и нам пришлось заказать твое убийство, чтобы не мешался под ногами. Дилетанты! Я говорил, что надо было послать ватиканских мальчиков, а не эту местную шантрапу! Кстати, — усмехнулся Авгур, — раз уж тебя не убили, Александр, займись своим прямым делом.
— Каким? Убить предназначенную мне Нежить? Она Белая Ведьма…
— Именно, — кивнул он, — белая. Ведунья. И что? То, что ты сейчас рассказал, от проклятия тебя не освобождает. Нет никакой разницы, какая она. Уничтожить ведьму тебе предназначено судьбой! За грехи! И ты обязан это сделать, что бы ни говорил про систему мироздания.
— Я люблю ее…
— Решил, значит, в чувства поиграть? Думаешь, такая тварь, как Охотник, умеет любить?
— Да!
— Нет! — он неожиданно взорвался, ударив кулаком по столешнице. — Я лучше знаю, что вы можете!!! Оставим на минуту проблемы Бытия, поговорим о вас — Охотниках! Каждый раз я наблюдаю, как вы возвращаетесь в Чистилище! Возвращаетесь с грузом грехов на плечах и с безнадежной попыткой их искупить! Почему?! Да потому, что, когда приходит момент принять судьбоносное решение, вы пытаетесь увильнуть от выбора. И после этого ты будешь рассуждать о добре и зле? Не пытайся решить судьбу мира, для начала реши свою собственную! Извини, но так надо, — сказал он уже спокойнее, словно устыдившись эмоций, — таково наказание. Искупление. Пойми — это разумный выбор. Ведьма — она ведь все равно умрет, пусть не сейчас, а лет через семьдесят. А ты, пожалев ее, будешь возвращаться сюда вновь и вновь. Сделай же правильный шаг и получи свое заслуженное прощение! Мало тебе выпавших испытаний и потерь? Ты же встречался с О`Фаррелом. Неужели хочешь стать таким, как он? Хочешь вечно рыскать по земле? Неприкаянно, без права на прощение и покаяние?!
— Нет. Базиль получил прощение.
— Как? — поразился Авгур.
— Ценой своей жизни, отданной за другого.
— Бог с ним, — отмахнулся Петр. — Умер — и ладно. Ты всего лишь краешком зацепил события мирового масштаба. Не лезь в них дальше. Предоставь миру возможность решать проблемы самостоятельно. Те, кому известна истина, знают, что принесет ему большую пользу.
— Таким, как вы?
— Может быть, и так. А может, людям, — хмуро заметил Авгур. — Чистилище для того и создано, чтобы мучиться. Ладно, хватит этих разговоров. Выжил — радуйся. Иди и убей свою Нежить. Сделаешь работу — и доживай последнюю жизнь спокойно. Считай, что тебе повезло.
— Последнюю?
— Если выполнишь предназначенное, то впереди тебя ждут другие миры. Чего же ты ждешь? Хочешь пострадать за мир? Не будь глупцом, не изображай мученика, это бессмысленно!
— Все правильно, Авгур. Охотник — всего лишь грешник, пытающийся обрести прощение. Убийца нежити. Мусорщик. Чтобы не мешался под ногами, займите его делом! Пусть уничтожает мелкую нечисть, которой полно на свете. Вы даже можете подкинуть ему информацию, деньги и заботы, чтобы не отвлекался. Конечно, можно было сразу убрать, но кто добудет эти документы и артефакты, которые самим не достать?! Он везучий, вот и используем его втемную, а чтобы у него не было времени подумать — будем убивать его друзей. Чтобы жил в постоянном напряжении, рыскал, как Баргест, в вечном поиске, озлобившись на весь свет. На мир, на людей, на жизнь. «И на нем всадник, которому имя Смерть, и ад следовал за ним», — процитировал я.
Теперь, когда приходится делать выбор, этот Ад поселился во мне, окутывая душу темной пеленой. Будто вся уничтоженная мною Нежить восстала из праха и стоит, скаля гнилые зубы в язвительной усмешке.
— Если вы хотите превратить человека в зверя, — сказал я, — отнимите у него надежду.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился он.
— Надо выполнять свою работу…
Одновременно с этими словами я поднял пистолет и выстрелил в голову Винченцо, который все это время тихо сидел в углу комнаты. Он даже не успел ничего понять — пуля пробила лоб, разбрасывая кровавые ошметки по грязной стене. Нечем ему уже «понимать» — мозги по штукатурке стекают. И договор с Дьяволом он уже не подпишет. Я повернулся к Петру, наблюдая за тем, как его лицо краснеет, наливаясь гневом. Ей-Богу, в этот момент я наслаждался его взбешенным видом…
— Извини, Авгур, но дело надо доводить до конца, — я пожал плечами. — Поверь, чтобы возродить этот мир, новые договоры и войны не нужны. Не веришь?
Он промолчал, но взгляд говорил сам за себя. Взгляд бешеного зверя. Ну что же ты, Авгур? Рискни. Ведь я даже стрелять не буду — зубами загрызу. Он отвел глаза. Не хочешь?! Жаль, что я не могу тебя убить, очень жаль. Я подошел к столу и взял небольшой пакет с бумагами. Нельзя оставлять эти документы, они слишком опасны.
— Я полагаю, ты не будешь против, если их заберу? Тебе они не понадобятся…
— Ты делаешь большую ошибку, Саша…
— Не тебе решать…
Ладно, есть еще одно дело, которым пора заняться, чтобы разом закончить со всеми заботами в этом мире. Под ногами хрустел подмерзший гравий, когда я пересек двор и подошел к воротам. Тихо работает движок машины, освещая фарами калитку. Неужели? Да, так и есть. Бывают в жизни случайности: выстрелив почти наугад, я попал джинние в голову — в тот самый момент, когда она завела машину, чтобы убежать отсюда. Она завалилась на руль, смотря уцелевшим глазом куда-то в сторону. На месте второго глаза зияло выходное отверстие от пули. Разбитое лобовое стекло украшено потеками крови. Переступив тело оборотня, я открыл калитку и на миг остановился, бросив взгляд назад. Дом выглядел немного иначе. Уютнее, что ли? Даже тела оборотней не портили вид. Я снял с руки браслет и повернул его к свету. В тусклом свете фонаря блеснула надпись: «Познав истину, примешь смерть, как благо»…