До момента поимки партийного маньяка в Ростове прошедшая жизнь пролетела быстро. В принципе, и дальше не было ничего особенного.
Учился, ходил в спортзал республиканского комитета, чтобы наращивать физическую подготовку, хоть я занятия теперь и не вел, писал книги – издал к Новому году вторую, продолжение попаданца в сорок первый год. Первая пошла очень даже удачно, однако с последней моей книгой – «Интерны» – ни одна не шла по известности ни в какое сравнение. Учился я на пятерки, так как легко вспоминал учебный материал. Учеба шла без проблем, даже одноклассники больше не лезли ко мне. Только одноклассницы строили глазки, но обнаружив полную бесперспективность их уловок, начали придумывать про меня небылицы. Мне на это, честно говоря, было наплевать. Марина, когда появился живот, с помощью директора школы (все-таки мировой мужик), перевелась в Харьков в другую школу.
Когда я сдавал экзамены (шел на золотую медаль), из Харькова пришло сообщение, что Марину забрали в роддом. Бросив все, я рванул к ней. По приезду меня обрадовали, что я стал папой. Дикая надежда, что у меня будет сын (я уже и имя придумал), размазалась о действительность. У меня оказались девочки-близнецы. А я ведь подозревал, что так и будет. Слишком большой живот был у Марины. На именах настоял я, раз уже придумал, так не выкидывать же?
Я часто бывал в Харькове во время отпусков. Хоть на один день, хоть на неделю, но заворачивал, поэтому дочки знали меня хорошо. Я даже сделал свое большое фото в рамке, оно висело у них в комнате.
Чтобы Марина с дочками не нуждалась, тетя помогала в меру сил, я стал платить ей алименты, благо прикрываясь гонорарами, перевел часть денег бандитов на личную сберкнижку. Правда, пользоваться я ею мог только по исполнении восемнадцати. Но как бы то ни было, с моего счета ежемесячно уходили сто рублей на книжку Марины. Вроде им хватало, особой нужды не было.
После школы, как и хотелось, я поступил во 2-й Московский ордена Ленина государственный медицинский институт имени Пирогова (МОЛГМИ). Несмотря на то что учеба была достаточно тяжелой, пришлось поднапрячься, чтобы быть отличником в действительности и твердым середняком по оценкам, я одновременно вернулся на службу, правда уже в звании лейтенанта. Как оказалось, одно из моих случайных дел принесло некоторые дивиденды. Помните, я слил двух предателей, работавших на фашистов, Тоньку-пулеметчицу и Алекса Лютого, майору Головачеву в Москве? Их арестовали и судили. Так вот, майор обо мне не забыл и упомянул источника, так что наград я не дождался. Но вот звание мне подняли. О событиях того времени в Москве – это я про ограбление Троицких – новостей было мало. Как я позже узнал, дело засекретили, однако слухи о советском Робин Гуде до сих пор ходили по управлению.
Учась, я тренировал отдельных людей по специальным методикам. Как сделать быстро бомбу из ничего и т. д. Думаю, это были нелегалы, которых готовили забрасывать к капиталистам. Прошли через меня восемь человек, но выпускал я каждого с удовлетворением. Так как подготовил неплохо, разрабатывал для каждого индивидуальную программу учебы и тренировок.
По окончании второго курса я написал программу подготовки подразделений КГБ, связав их действия с работой за границей, и подвел к ней фундаментальные доводы. Генерал Сахаровский внимательно прочитал мою рукопись и… дал ей ход. В результате мне пришлось уйти в академический отпуск сроком на полтора года.
Сперва я попал в пограничные войска, что стояли на границе с Афганистаном, не буду точно говорить где, с двадцатью семью молодыми, только после армии, бойцами. Что примечательно, четверо офицеров тоже были только из училища, в звании лейтенантов. Так как мне был дан карт-бланш, я провел тесты и выявил явных лидеров. Одного поставил командиром отряда спецназа, трех других командирами групп, после чего начал жесткую тренировку с постоянными тревогами.
Об успехе подготовки группы говорило многое. Был десяток перехватов контрабандистов. Ходили они, что уж тут говорить.
Один из случаев стоило бы описать. Я поставил отряду задачу найти меня, дав себе фору в час. У меня с собой были только небольшая рация, автомат с одним магазином, пистолет, также с одним магазином, и штык-нож. В общем, водил я ребят за нос по горам и ущельям у самой границы до вечера, пока не услышал едва слышные выстрелы. Били из «калаша», и хлопали винтовки.
Так как бойцы искали меня в шести километрах южнее, я отдал по рации приказ выдвигаться к району слышной стрельбы и сообщить на ближайшую заставу, и первым рванул туда, понимая, что успею раньше.