— Почему? — сразу спросила Джо. — Что делает их такими особенными?
— А… ну… — Николас нахмурился и посмотрел в сторону. Всего на несколько секунд, а потом он оглянулся и сказал: — Чтобы объяснить это мне придется объяснять еще и кое-какие другие вещи.
— Продолжай.
Он кивнул, а потом перевел дыхание и начал:
— Наноботы дали нам больше, чем клыки.
— Говоря об этом, я понимаю, почему нанос дали вам клыки, но как они это сделали? Конечно, нанос не были запрограммированы, чтобы изменить вас физически, не так ли?
— Нет. Они были запрограммированы, чтобы держать нас здоровыми и на пике. В Атлантиде, клыки нужны не были. Тем, кому сделали инъекцию наноботов, делали переливание, чтобы восполнить проблему непроизводительности самостоятельно достаточного количество крови, чтобы поддерживать наноботов. Но потом Атлантида пала, и больше не было переливания. Атлантида была очень изолирована океаном и кольцом гор. Когда она пала, то есть утонула в океане, а выжившим… в основном бессмертным… не было иного выбора, как пересечь горы и присоединиться к остальному обществу, но остальная часть мира не была такой же продвинутой в технологии как Атлантида. Люди были на века позади, все еще примитивны. Больше не было переливаний.
— Я предполагаю, что это была проблема, — сухо сказала Джо.
— Безусловно, — согласился Николас. — Таким образом, нанос изменили своих хозяев, давая им то, что им нужно, чтобы выжить в новых условиях. Они дали им клыки, сделали их быстрее, сильнее, и дали им более лучшее ночное зрение, делая их ночными хищниками.
— Почему ночное зрение? — спросила она. — Ты сказал, что можешь выходить в дневное время.
— Мы можем, но это то, чего мы стараемся избежать, — сказал он и объяснил, — Солнце наносит урон, а больше урона — значит больше крови необходимо для восстановления, а больше крови, значит требуется покусать больше людей, так как мы были вынуждены питаться тогда от коров.
— От коров… мило, — пробормотала она.
Николас пожал плечами, как бы извиняясь.
Джо вздохнула и сказала:
— Таким образом, вы избегали выходить на солнце, чтобы избежать повреждения и уменьшить количество необходимой крови.
Он кивнул.
— Разумно, — прошептала она, а потом откашлялась и сказала, — Так ты на самом деле бегал и кусал людей, но сейчас просто получаешь кровь из банка крови?
Николас промолчал, а потом откашлялся и сказал:
— Это теперь против наших законов, кусать смертных.
Глаза Джо сузились. Она не пропустила того факта, что он не смотрел ей в глаза, пока говорил это… и что он не ответил на ее вопрос, он ответил, что они кусали людей в прошлом, но теперь питаются кровью из пакетов. Она пока оставит это, и спросила дальше:
— Что еще вы можете делать?
Николас смотрел настороженно.
— Что ты имеешь в виду?
— Парень у стойки регистрации внизу и другой тот, кто сказал нам, что собаки не допускаются в отель, но потом вдруг резко изменил позицию, — напомнила она сухо, и Николас сморщился.
— Ах, да. — Он вздохнул. — Ну, нанос также дает нам возможность читать и управлять людьми. Это делает охоту на них легче, и, таким образом, мы можем сделать так, что они не почувствуют боль от укуса. Мы можем послать им наше удовольствие вместо этого. Мы также можем считать, здоровы ли они и так далее.
— Мило, — сказала сухо Джо, теперь задавшись вопросом, какие ее мысли она бессознательно разделила, встречаясь с Мортимером, Брикером, и Деккером на севере… или более тревожная мысль, была ли она под контролем, и что ее заставляли делать.
— Эта способность работает не только со смертными, — продолжил быстро Николас, вероятно, заметив ее расстройство. — Мы можем читать и других бессмертных, если они не охраняют свои мысли, и они могут сделать то же самое с нами. Вокруг других бессмертных мы постоянно настороже, постоянно приходится помнить, что нужно держать мысленную стену, чтобы сохранить свои мысли и чувства от нашего собственного вида… кроме спутника жизни, — добавил он торжественно. — Они это очень редкий человек, которого мы не можем ни читать, ни контролировать. Быть с ним… это как найти оазис в пустыне. Ты можешь быть самим собой без того, чтобы охранять свои мысли все время. Он твоя пара на всю жизнь, очень долгую жизнь, которая становится ужасно одинокой, если у тебя его нет.
Джо замолчала на минуту и затем сказала:
— Итак не способность читать и контролировать кого-то, делает его спутником жизни?
Он кивнул.
— Это потому, как мы признаем их. Это, и что старые аппетиты пробуждаются.
— Я не понимаю, что ты подразумеваешь под старыми аппетитами?
Николас криво улыбнулся.
— Через пару веков большинство вещей становятся скучными. Места, работа и так далее. Мы должны переезжать каждые десять лет или жить так, чтобы никто не заметил, что мы не стареем. Это помогает большинству бессмертных сменить карьеру каждые пятьдесят лет или около того, некоторые даже чаще. Но есть некоторые вещи, которые мы просто бросаем и не скучаем по ним после первой пары веков.
— Что это? — спросила Джо с любопытством.
— Еда.
— Еда? — переспросила она с удивлением.
Николас кивнул.
— Еда приносит чуть больше, чем неприятное беспокойство и мы, как правило, теряем вкус к ней лет через сто пятьдесят или около того.
Джо подняла брови, но подумала, что она бы тоже так поступила. Были вечера, когда она пыталась придумать, что сделать для себя на ужин и это казалось слишком большой заморочкой. Она подозревала, что через сто лет, примерно через тридцать шесть тысяч пятьсот ужинов и столько же обедов и завтраков, она подумала бы также, зачем? Но… ее взгляд скользнул на пустое ведро крылышек между ними. Если Николас действительно родился в 1449 году, ему было более ста пятидесяти, и он все же ел. Джо не думала, что Чарли мог съесть всю курицу, пока она спала.
— И секс, — вдруг сказал Николас, снова привлекая ее внимание.
В глазах Джо было недоверие, когда она спросила:
— Секс? Вы можете устать от этого?
Он пожал плечами и сказал почти извиняющимся тоном:
— Не с пожизненным спутником, это начинает становиться как мастурбация через некоторое время.
— Ну правильно, ты можешь контролировать их и заставлять их делать то, что хочешь, — она кое-что поняла и нахмурилась, интересно, сделал ли он это с ней. Ее страсть была реальной? Это, конечно, чувствовалось настоящим. Она отдавала себя ему каждой частичкой ее тела. Или думала так. — Итак, что мы сделали…
— Это было реально, — прервал твердо Николас. — Я мо… не контролировал тебя и не вложил мысли или чувства в твой разум. Я никогда ни контролировал ни одну женщину, по крайней мере, не умышленно, — сказал он с хмурым взглядом.
Она расслабилась от знания, что он не контролировал ее, и она поверила ему, когда он сказал это. Это может быть и было глупо, она едва знала этого человека, но Джо доверяла Николасу с самого начала. Как и Чарли.
— Итак, секс может стать скучным, — прокомментировала Джо, не совсем это понимая.
— Боюсь, что так, — серьезно произнес Николас. — Лучший способ объяснить состоит в том, что это становится просто функцией; повторяющийся и скучной. Нет никаких настоящих чувств к другому человеку, когда ты знаешь, что можешь читать и управлять им, и как только ты посеял свой дикий овес, так сказать, это просто становиться не интересно. — Он нахмурился, а затем опустил взгляд и пробормотал: — Пока ты не столкнешься со своей спутницей жизни.
— И на что это похоже с пожизненной парой? — тихо спросила она.
Николас вздохнул и выглядел несчастным, когда признавался:
— Тогда все совершенно по-другому; невероятно, страстно, всепоглощающе и захватывающе. Ты не можешь насытиться. Нахождение в одной комнате вызывает в твоем теле зуд и томление. Ее аромат как афродизиак, ее улыбка заставит тебя захотеть сорвать с себя одежду, ее прикосновение заставит тебя захотеть похоронить себя глубоко внутри нее и остаться там навсегда.