— Николас, — наполовину вздохнула, наполовину простонала она.
Улыбаясь, он склонил голову, чтобы провести языком по стоящей вершинке. Трепет, который он вызывал в ней, прошелся вниз по его собственной спине, и это также подстегнуло его схватить сосок губами и слегка его втянуть, а затем более настойчиво, когда их общее возбуждение возросло и пронеслось между ними. Это был еще один признак пары… разделенное удовольствие, он чувствовал ее, а она чувствовала его. Первый раз, когда он взял ее в отеле, Николас не получил возможность насладиться этим. Сильно возбужденный от их общего сна, их первый раз был как в тумане, необходимость и жажда поглотили их, но на этот раз он намеревался воспользоваться этим аспектом их отношений, решил он, и выпустил ее грудь, резко выпрямляясь.
Джо шире открыла глаза и вздрогнула, когда он вдруг потянул края ее халатика, полностью распахивая, обнажая всю ее для него. Николас встретился с ней взглядом, наблюдая за ней, когда он сжал ее колени и развел их друг от друга так, чтобы он мог уместиться между ними. Затем он скользнул руками вокруг ее спины и надавил на поясницу, заставляя ее выгнуться дугой, чтобы он мог просто нагнуть голову и облизать сначала один сосок, а затем повернуть голову, чтобы сделать то же самое с другим. Джо схватилась за его плечи, ее голова со стоном откинулась назад, пока он облизывал, пощипывал и посасывал ее грудь, посылая волну за волной возбуждения, и эти волны пробегали через них обоих.
— Николас, пожалуйста, — простонала она, обвивая ноги вокруг него и потянув его ближе к себе, но он знал, что возможно, это его последний раз с ней, и он хотел его продлить. Он хотел то, что он сможет вспоминать последующими длинными, одинокими ночами.
Потянувшись руками вверх, Николас поймал ее за руки и убрал их от его плеч, прижав ее спиной к столу собственным телом. Держа ее в подчинении, он выпустил сосок изо рта и прошелся ртом вниз по ее животу, останавливаясь, чтобы опустить язык в ее пупок. Она пахла апельсинами. Очевидно, это мыло, которое она использовала в душе, но Николас не мог удержаться, облизывая и покусывая ее кожу, заставляя ее сжиматься и дрожать. Он перемещался все ниже, проследив путь вдоль ее тазовой кости.
Джо тяжело дышала, ее тело дрожало, а ее ногти больно впились в его руки, так как он держал ее. Но Николас почти не чувствовал боли от ее ногтей, его тело купалось в тех же волнах наслаждения, которые испытывала она… но этого было недостаточно. Зацепив ближайший стул ногой, он подтянул его к себе и плюхнулся на него. Николас отпустил ее руки, раздвинул ноги еще шире, и подтащил ее вперед, чтобы приготовить ее для его пира.
Джо закричала, ее бедра взбрыкнули на столе, когда Николас зарылся лицом между ее ног, как будто она была кусочком дыни. Она почувствовала, как его язык потерся об ее чувствительное ядро, а затем закрыла глаза и тяжело задышала, а он продолжал сводить ее с ума. Ее тело было напряженно, как натянутая тетива лука, ее мускулы напряглись, в ожидании удовлетворения, которое он обещал, и ее мозг был поражен поступающими волнами наслаждения, которое, казалось, усиливалось при каждом порыве и вскоре стало почти невыносимым.
Либо она кончит в удовлетворении, либо она разорвется на миллион кусочков, изумленно подумала Джо, хватаясь за края стола и сжимая их до боли. Как раз в то самое время, когда она думала, что будет скорее всего второй вариант и что ее разум пошатнет под давлением, Николас вдруг встал между ее ног. Ее глаза открылись, чтобы увидеть, как, хотя он все еще был полностью одет, он расстегивает свои джинсы. Она закрыла глаза, снова застонав, когда он схватил ее за бедра, привлек ее вперед, и, наконец, вошел в нее.
Николас замер, и Джо заставила себя открыть глаза, его глаза были закрыты. Его лицо — это портрет того, что является удовольствие — боль. Джо подождала один удар сердцебиение, а затем сжала свои ноги вокруг него и села на стол, прикоснувшись к его щеки.
Когда его глаза открылись от удивления, Джо прошептала:
— Я тоже голодна, — и поцеловала его, ее бедра стали двигаться к нему. Он выдохнул в ее рот, и тогда Николас начал целовать ее, его руки обняли ее, и его бедра начали двигаться, входя и выходя из нее снова и снова, пока мир не рассыпался вокруг них, и они упали в мягкую темноту, ждущую их.
***
Джо проснулась, поняв, что она распростертая на столе, как какая-то человеческая жертва. Ее тело было пресыщено, но ей было немного холодно, ее ноги свисали со стола, вися в воздухе, а Николаса нигде не было видно. Нахмурившись, она приподнялась, оборачивая халат вокруг себя, и начала скатываться со стола, едва не наступив на Николаса. Резко остановившись, она балансировала на краю стола и смотрела на человека, лежащего на полу у ее ног.
— Николас? — спросила она с тревогой, и сумела соскочить со стола на прохладную поверхность плитки, не наступив на него. Затем Джо встала на колени около него и потянулась к его лицу. В тот момент, когда ее ладонь прикоснулась к его щеке, Николас перевернулся, открывая глаза.
— О, привет, — пробормотал он сонным голосом, схватив ее за голову и опуская ее вниз, чтобы поцеловать, но Джо засопротивлялась.
Отталкивая его грудь, она посмотрела в его глаза, пытаясь понять, что произошло, из-за чего он оказался на полу?
— Что случилось? С тобой все в порядке?
Николас усмехнулся на ее заботу и сел. Он быстро поцеловал ее в губы прежде, чем встать на ноги и потянуть ее за собой.
— Может быть, тебе не стоит вставать, — обеспокоено сказала Джо, вставая. — Ты, казалось, отключился или…
— Я в порядке, — прервал он ее успокаивающе. — Я просто потерял сознание.
— Потерял сознание? — спросила она с тревогой, схватив его за руки. — Тебе нужна кровь или что-то еще? Тебе нужно покормиться? Мы можем…
— Джо, все в порядке. Это абсолютно нормально. Я в порядке, — повторился Николас.
— Нормально? — переспросила она с недоверием. — Это не нормально, обморок, Николас. Это…
— Для пожизненных пар, когда они занимаются любовью это нормально, — терпеливо ответил он, и Джо успокоилась. Она смотрела непонимающе на него с минуту, потом взглянула на стол, где проснулась и поняла, что она скорее всего тоже потеряла сознание после…
— О, — сказала она слабо и неуверенно посмотрела на него. — Почему?
Николас заколебался, а потом сказал:
— Я объясню, пока мы будем есть.
Джо открыла рот, готовая настоять, чтобы он сейчас объяснил, но урчание в животе заставило ее передумать. Кивнув, она подошла к микроволновой печи и проверила пиццу внутри. Прошло достаточно времени, что кусочки, которые она разогрела, снова стали комнатной температуры. Поцокав языком, она поставила их на одну минуту, а затем взяла бокалы и взглянула на стол. Просто взгляд на эту чертову штуку, вернул воспоминания о том, что они на ней сделали, и она почувствовала, что ее тело реагирует на эти воспоминания.
— Может быть, мы поедим в гостиной, — пробормотала она.
— В этот раз, — пробормотал Николас, его глаза сверкнули серебром, когда он взял у нее бокалы.
Джо покраснела на озорной блеск в его глазах, ее тело начало покалывать от воспоминаний удовольствия, и, когда он наклонился, чтобы легко поцеловать ее в губы, она сразу же открылась для него и начала поднимать руки, чтобы обвить их вокруг его шеи.
— Сначала еда, — зарычал он, быстро отходя от нее. — Еда, а потом поговорим.
Джо наблюдала за тем, как он выходит из кухни, и небольшой вздох слетел с ее губ. В этот момент ее не волновало, поест ли она когда-нибудь снова. Она просто хотела снова почувствовать тело Николаса, прижатое к ней и в ней. Она хотела…
Микроволновка просигналила, объявив, что она закончила, и Джо встряхнула головой и повернулась к ней, подумав, что Николас как наркотик. Она не могла насытиться им. Вздохнув, она достала ломтики пиццы из микроволновки, разделив их между двумя тарелками, и понесла их в гостиную.