— Точно. — Мортимер повернулся к группе. — Брикер и Андерс, ты с Николасом и Джо, пока мы не поместим их в клетку. Я возьму несколько мужчин с территории, чтобы помочь мне с Эрни и Ди. Сэм, милая, — сказал он, его голос заметно смягчился, когда он взглянул на нее. — Может быть, ты могла бы составить список, что ты думаешь будет нужно Джо и Николасу в клетке и начнешь ее организацию; одежда, постельное белье, какую кровать брать, и так далее?
— Конечно, — пробормотала она.
Кивнув, Мортимер быстро ее поцеловал, а затем повернулся, выходя с Люцианом из дома. В тот момент, когда за ними закрылась дверь, тетя Николаса Маргарет встала. Джо посмотрела на женщину, до сих пор удивляясь, что ей может быть семьсот лет, но у ее голоса была авторитетность, когда она сказала:
— Девочки и я можем помочь тебе со списком и со сбором вещей, Сэм. И, возможно, Томас и Грег могли бы помочь с выносом раскладушки из клетки и помещением туда двуспальной кровати?
— Конечно, — пробормотали одновременно Томас и Грег.
К большому изумлению Джо комната опустела довольно быстро, все ушли выполнять свои задачи. Все, кроме нее, Николаса, Брикера и Андерса.
Они все уставились друг на друга на мгновение, а потом Николас сказал:
— Я бы хотел остаться наедине с Джо.
Когда Брикер взглянул на Андерса, тот подумал об этом и пожал плечами, сказав:
— Мужчины все равно будут под балконом гостевой спальни, а мы будем охранять коридор. Все должно быть в порядке.
Брикер кивнул.
— Окей.
Николас помог Джо подняться на ноги и вышел с ней из комнаты. Гул голосов доносился из кухни, когда они шли к лестнице, и Джо предположила, что там были женщины, составляли список. Они поднялись по лестнице, когда Томас и Грег выходили из комнаты, в которой спала Джо, один нес матрас, а другой пружины. Николас прижал Джо ближе к стене, чтобы пропустить их, а затем завел ее в комнату.
Андерс ступил внутрь и пересек комнату, чтобы проверить и быть уверенным, что мужчины все еще стояли под балконом. Он открыл дверь и высунулся, чтобы поговорить с ними и затем закрыл дверь, кивнул Николасу и Джо и выскользнул назад из комнаты, также закрывая за собой дверь.
— Ну, — пробормотал Николас, косясь на голый каркас кровати и изголовье, которые по-прежнему остались в комнате. Затем он подтолкнул ее в сторону двух мягких стульев, расставленных у небольшого круглого стола на противоположной стороне комнаты. Он устроился на одном и привлек ее к себе на колени. — Я сожалею обо всем этом, Джо, — сказал он наконец, успокаивающе гладя руками вверх и вниз по ее спине и бедру.
— Тебе нужно перестать извиняться передо мной, Николас, — тихо сказала Джо, ложась на его плечо. — Ничто из этого не твоя вина. Ты здесь тоже жертва.
— Может быть, но ты не была бы заперта в клетке со мной, если бы не мой багаж. Если бы я слонялся поблизости пятидесяти лет назад, может быть, это все было бы решено давным-давно.
— Или, может быть, тебя бы казнили или убили, или, может быть, ты не следил бы за Эрни в тот вечер, и он мог бы меня сделать либо такой как Ди, либо убить, — отметила она. — Кроме того, я могу придумать вещи и похуже, чем быть запертой с человеком, которого люблю… в одной камере с двуспальной кроватью.
— Вином и розами, — напомнил он ей с усмешкой.
— Хм, — пробормотала Джо, но покачала головой. — Я подозреваю, Люциан дразнил насчет этого. Твой дядя — не романтик.
— Ты, наверное, права, вероятно, это был сарказм, — согласился с усмешкой Николас. — Но я ставлю десять тысяч поцелуев, что тетя Маргарет будет настаивать, чтобы Сэм все равно внесла их в список.
— Ты можешь иметь десять тысяч поцелуев без ставки, — заверила его с улыбкой Джо, а затем положила руку на его щеку и сказала серьезно, — Я люблю тебя, Николас, и будь то в клетке или в комнате, или в дешевом мотеле, нет такого места, где бы я предпочла быть без тебя.
— Я надеюсь, ты будешь чувствовать то же самое, если это затянется лет на десять или двадцать, — сказал он со вздохом.
— Я чувствую себя так сейчас, и буду чувствовать себя так всегда, — заверила она его торжественно, а затем нахмурилась. — Надеюсь, они смогут разобраться быстрее, чем через десять или двадцать лет?
— Я надеюсь, но…
— Но? — спросила она.
Николас поморщился, а затем заметил:
— Это было пятьдесят лет назад, и у нас не так много всего, чтобы все выяснить. И хотя я не думаю, что Совет казнит меня, не будучи уверенными, что я сделал это, они могут отказаться освободить меня без той же уверенности в том, что я не делал этого.
— Итак… что? — спросила с тревогой Джо. — Они просто будут держать тебя взаперти здесь всегда?
— Нет, не всегда, — сказал он медленно, как бы обдумывая, а затем спокойно сказал, — но они могут держать меня взаперти сроком, как если бы меня обвинили в краже.
— Ты имеешь в виду пятьдесят или шестьдесят лет? — спросила с тревогой Джо.
— Больше похоже на восемьдесят или девяносто, так как был вовлечен ребенок, — тихо сказал Николас, и когда она посмотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами, быстро добавил, — Я могу ошибаться. Я просто предполагаю на основе всевозможных решений, которые они принимали в течение веков.
— Это случалось раньше? — спросила Джо и подумала, что сейчас у нее начнется гипервентиляция. Восемьдесят или девяносто лет? Боже мой, подумала она, пропустить так много учебы… и ее работа, несомненно, пропадет, если она не появится так долго. Хотя, морской биолог не очень практичная карьера для вампира, а управляющий бара была все равно временная подработка во время учебы.
Вздохнув, Джо заставила себя успокоиться. Все получится. Придется. И если это не ни к чему не приведет (имеется ввиду расследование), они в конечном итоге потратят восемьдесят или девяносто лет в тюрьме вместе… ну, как она поняла, они потом веками будут вместе, а может Совет даст Николасу меньше времени за хорошее поведение, так как ему пришлось жить в бегах на протяжении пятидесяти лет. Или, может быть, они сократят время в половину, потому что она будет делить его с ним.
— Джо.
— Хм? — спросила она рассеянно, ее мысли были на том, что она должна попросить Сэм представлять их перед Советом, или найти кого-то, кто на самом деле был бессмертен и знал все их законы, это может быть лучшим вариантом.
— Они могли бы позволить тебе уйти, а не запирать тебя, если ты обещала бы не пытаться вызволить меня, — тихо сказал Николас, и, когда Джо резко повернулась к нему, добавил: — во всяком случае, у тебя будет жизнь, пока ты ждешь меня.
— Мечтай, дружище, — сказала она сухо. — Ты не избавишься от меня так легко. Я остаюсь с тобой.
— Но…
Джо поймала его лицо и поцеловала его, чтобы заставить замолчать, а потом подняла голову и сказала:
— Ты превратил меня, теперь ты со мной застрял.
— Я? — спросил он с развлечением.
— Да. Ты. Отныне и навсегда, жеребец. Поэтому привыкай к этому.
Усмехнувшись, Николас привлек ее к своей груди и крепко обнял.
— Боже, женщина, я люблю тебя.
— Хорошо, это только начало, — сказала она быстро.
— Начало? — спросил он со смехом.
— Ну, эта сделка навсегда, Николас. Ты должен любить и привязаться ко мне, чтобы вынести меня так долго, как мы собираемся быть вместе.
— Тогда у нас все хорошо, потому что я привязался к тебе с самого начала, — заверил он ее.
Джо улыбнулась, довольная, а затем пробормотала:
— Я люблю тебя и тоже привязалась к тебе.
— Что мы будем с этим делать? — тихо спросил Николас, руки, которые успокаивали минуту назад, начали скользить по ее телу с совершенно другим умыслом.
Джо тихо выдохнула и таяла у его груди.
— Ох, я не знаю. У меня может быть идея или две.
— У меня тоже, — зарычал он, захватывая ее губы.
Джо снова вздохнула, когда он поцеловал ее, а затем застонала, когда его рука скользнула на ее живот и вверх к ее груди. Она застонала снова, однако по совершенно другой причине, когда раздался стук в дверь.