— Ого, — восхитился я запросом девушки, — ты не мелочишься. Сразу всё и на блюдце. Хотя если ты скажешь, какое конкретно желание нужно исполнить, то можно над этим подумать.
— Нет, Дарт, не скажу, — помотала головой Элизабет. — Так не интересно. Да и я ещё его не придумала.
— Тогда никакого соглашения не будет. Потому что ты явно что-то замыслила и пытаешься меня обмануть, говоря, что у тебя ещё не заготовлено желание. Да и не стоит спорить на желания — ты ведь знаешь, что я и так забочусь о твоём благополучии и не противлюсь твоим маленьким капризам.
— Жаль, — вздохнула девушка. — У меня был великолепный шанс выиграть. Ты стал гораздо лучше создавать структуру заклинания, и никакой проблемы в её запоминании теперь нет. Раньше мне было гораздо сложнее учиться у тебя, чем сейчас. Не знаю, как ты этого добился, но у тебя здорово выходит.
— Да, я тоже заметил, что теперь заклинания мне легче поддерживать продолжительное время.
— Только линии узора стали чуточку бледнее, — сказала Элизабет. — Изучению это не мешает, но раньше создаваемые тобой узоры светились ярче.
— Вот как, — задумчиво проговорил я, — а этой разницы я не уловил. Для меня узор остаётся столь же ярким, что и год назад. Видимо, постоянное использование истинного зрения принесло свои плоды, и теперь я чётче вижу энергетические структуры.
— А для чего ты пользовался истинным зрением? — поинтересовалась Элизабет.
— Поначалу нужда заставила — мороки меня одолели, и пришлось забыть на время об обычном зрении. Пришлось мне с поводырём топать. А через какое-то время я приноровился, и оказалось, что истинное зрение вполне может заменить обычное. Кстати, это будет твоим дополнительным заданием — используй истинное зрение, когда только можешь. Рассматривай окружающие предметы, пробуй ходить ориентируясь на потоки энергии.
— А зачем?
— Пригодится. Например, ночью можно без света обходиться и спокойно передвигаться в абсолютной темноте. Очень полезная возможность. И в бою может пригодиться, ведь тебя не смогут ослепить.
— Хорошо Дарт, я буду упражняться, — заверила меня Элизабет.
— И про сторожевое заклинание не забывай. Во время отдыха оно должно постоянно твой сон стеречь, чтоб тебя никто не мог застать врасплох. Как выучишь структуру, я объясню тебе, как контролировать размер сторожевой паутины.
Поблагодарив богов за то, что Элизабет — понятливая и не строптивая ученица, я посоветовал ей побыть немного с дядей. Должен же Нолк поговорить с дочерью перед отъездом, а завтра такой возможности может и не быть. Я же спустился в зал и, обнаружив там Стефани, пошёл к ней.
— Присаживайся, Дарт, — с улыбкой предложила мне Стефани. — А то я тут скучаю одна. В город по такой мерзкой погоде не выйти, а заняться не чем. Хотела Элизабет позвать, а её нет.
— Она с отцом прощается, — сказал я.
— Понятно, — сказала Стефани, — тогда ей сейчас не до пустых разговоров. — Вздохнув, добавила: — Мне тоже было очень тяжело расставаться с родителями. Хорошо ещё, что отец не позволил матери поехать со мной.
— А чего он уехал-то, не дождавшись, когда ты в Академии устроишься? Странно это как-то — оставить тебя одну, без присмотра.
— Тебе не понять, Дарт, — вздохнула Стефани. — Мой род насчитывает тридцать семь поколений благородных предков. Наш род известен даже за пределами Империи и славен своими героями, а тут такой позор…
— Какой позор? — спросил я умолкшую девушку. — Нет, если действительно что-то постыдное, то я не настаиваю на ответе.
— Позор в том, что я решила поступить в Академию, — грустно усмехнувшись, ответила Стефани. — Наследница древнего аристократического рода стала служанкой.
— Какой служанкой? — недоумённо спросил я. — Вроде в Академии служанок не учат.
— Маги не одну сотню лет служили аристократам. Это сейчас они силу набрали и привилегии себе выторговали, а раньше маги были обычными слугами. Потому и стала я служанкой. Чтобы учиться, мне пришлось принять новый статус, и теперь я не отношусь к настоящему благородному сословию. И отец от меня отрёкся…
— Вот же идиотизм какой, — нахмурился я. — Отречься от дочери из-за каких-то глупых убеждений — это безумие.
— Дарт, дворянская честь — это не глупость, а одна из святынь благородных людей. Аристократы — это самые достойные и порядочные люди, которые являются образцом для подражания, и на чести и следованию заветам предков держится их слава.
— Угу, порядочные и благородные, — скривился я. — Ты наверное никогда не была на окраинах империи и не видела, что творят эти достойные люди.
— Это, наверное, какие-нибудь посвящённые в рыцари простолюдины или потомки молодых родов ведут себя неподобающе. Настоящая аристократия не такая, и мерзавцев о которых ты говоришь не пустят на порог ни одного приличного дома.
— Это чушь, — убеждённо сказал я. — Негодяев среди благородных даже больше чем среди простолюдинов и не важно к какому роду кто принадлежит. Просто многие низкие и отвратительные поступки благородные принимают как норму, вот и кажутся они сами себе белыми и пушистыми.
— Ты считаешь, что я негодяйка? — вывернулась Стефани из неприятного разговора с помощью стародавнего женского способа.
— Нет, — покачал я головой. — Просто хочу сказать, что титул сам по себе не делает людей порядочными, и принадлежность к благородному сословию не значит, что этот человек достоин уважения.
— Этот спор не имеет смысла, — сказала девушка. — Всё равно я уже не принадлежу к благородному сословию.
— Почему не принадлежишь? Маги ведь приравнены в своих правах к благородным, а кое в чём и большими свободами пользуются.
— Приравнены, — подчеркнула Стефани, — но не являются благородными.
— Ничего, ещё десяток-другой лет и аристократия исчезнет, — утешил я девушку. — У них нет будущего. Слишком уж они надоели Императору.
— Да, за Императором сила, — признала мою правоту девушка. — Он может стереть в порошок аристократию, но этим обречёт себя на зависимость от нового сословия — благородных магов.
— Может, так будет лучше.
— Может быть.
Замяв разговор на спорную тему, мы немного посидели молча.
— Дарт, можно задать тебе очень личный вопрос? — поинтересовалась Стефани.
— Можно, — удивлённо посмотрев на девушку, ответил я.
— Только, пожалуйста, не обижайся, — попросила Стефани и отведя взгляд спросила: — Возможно, это не моё дело, но не кажется ли тебе, что ваши отношения с Элизабет несколько порочны?
— Это чем же? — удивился я.
— Но ведь она твоя сестра… — смутилась Стефани. — И она в тебя влюблена.
— Мы не родные брат и сестра, — пояснил я. — Да и никаких отношений между нами нет. А влюблённость, я думаю, скоро пройдёт.
— Извини, а то я тут подумала невесть что.
— Ничего, не извиняйся. Если предполагать, что мы кровные родственники, то наши отношения действительно выглядят довольно странно.
— А девушка у тебя есть? Или невеста?
— Пока нет, но когда-нибудь будет, — усмехнулся я и подумал — только неизвестно, когда Сати устроит нашу встречу.
Дальнейшая беседа со Стефани перетекла в русло настоящего знакомства и оставив в покое побочные темы, мы разговаривали о жизни друг друга. О своих приключениях я правда не упоминал, но о своей семье и жизни в деревне рассказал почти всё. Взамен Стефани рассказала о себе и своей жизни в замке отца. Этот разговор немного сблизил нас, и, как мне показалась, девушка хотела бы, что бы мы стали друзьями.
Стремление Стефани обзавестись кругом друзей было вполне понятным, ведь жить в одиночку не каждый сможет. Меня подобное развитие событий тоже полностью устроило бы. Друзья на дороге не валяются. И, что весьма существенно, Стефани не похожа на тех друзей, которые хуже врагов, как Ребекка например. Единственное, мне не стоит переходить границу дружбы и стремиться перевести отношения к постельным. У Стефани есть мать, значит, полноценных отношений у нас быть не может. А ради развлечения морочить голову и себе, и девушке смысла нет. Не до того сейчас. Безрассудно тратить невесть сколько времени на ухаживания, когда его катастрофически не хватает на подготовку к грядущим неприятностям.