— А может это какое-то проклятие? — предположил дядя.
— Так меня никто не проклинал.
— Ты уверен? А может всё-таки обидел кого-нибудь, и тебя прокляли?
— Да никого я не обижал, — уверенно ответил я. — Я почитай ни с кем по дороге в Ашгур и не разговаривал даже. А как до города добрался, так и начались мои беды.
— Может, тебе к прорицателю стоит сходить? — предложил Нолк. — Уж он-то всё точно скажет.
— К прорицателю? — усмехнулся я. — Какой смысл? Все они мошенники, эти предсказатели судьбы, только гадают, а точно ничего не знают.
— Ты не прав, Дарт, иногда и простые гадалки могут судьбу предсказать.
— Гадалки? — фыркнул я, — Да они только деньги у олухов… — и умолк, припомнив встречу со старушкой — гадалкой.
— Ты чего Дарт? — встревожено спросил Нолк.
— Гадалку одну вспомнил, — ответил я и сделал глоток из бокала. — Очень странную гадалку.
— И чего она тебе нагадала? — с неподдельным интересом спросила Элизабет.
— Ну, она за мою помощь решила меня отблагодарить и пообещала с помощью гадания судьбу мне поправить, — сказал я припоминая события того дня. — Нагадала мне…
— Дарт, — хриплым голосом обратился ко мне дядя, — она обещала тебе судьбу поправить?
— Да, — кивнул я с удивлением смотря на взволнованного Нолка.
— Вот и сыскалась причина твоих несчастий, — прошептал Нолк и парой глотков осушил кубок.
— Думаешь, гадалка во всём виновата?
— Гадалка, — с грустной усмешкой покачал головой дядя. — Дарт, не могут гадалки менять людям судьбу, они её только предсказывают. Понимаешь, пред-ска-зы-ва-ют. И ни одна из них не покусится на вотчину богини судеб.
— Ты хочешь сказать, что я встретил тогда богиню судьбы? — ошеломило меня предположение дяди.
— Да, — ответил Нолк. — Больше никто не взялся бы тебе судьбу менять. Говорят, Сати очень любит бродить по свету и общаться с людьми, так что ничего невероятного в вашей встрече нет. Такая возможность каждому могла выпасть. Зря только ты не отказался от её помощи.
— Да я даже и подумать не мог, что это так серьёзно, — пробормотал я. — Помог я старушке, а она меня отблагодарить хотела. Говорила, что умереть я на днях должен и обещала смерть от меня отвести. Ну, я и не стал старушку обижать, и согласился с её предложением…
— Ты должен был умереть? — взволнованно спросила Элизабет.
— Так она мне сказала. Вижу, говорит смерть твою скорую и глупую и предложила поправить судьбу, чтоб её избежать. Вот я и согласился.
— А что она тебе ещё говорила? — спросил дядя. — Больше ничего не обещала изменить, только со смертью разминуться?
— Не только со смертью, — потерев лоб, я попытался припомнить разговор. — Обещала мне, что я встречу предназначенную мне девушку, с которой меня свяжет настоящая любовь. Я ещё посмеялся и сказал, что хочу жену без тёщи, и она пообещала, что и это исполнится.
— А она не сказала, как определить, что эта девушка и есть твоя судьба? — спросила Элизабет.
— Нет, не сказала. Мы и говорили-то мало. Она быстро погадала и сказала, что ждёт меня судьба нелёгкая, но всё обещанное исполнится, если я не буду рисковать попусту.
— А… нет, ничего, — пробормотала Элизабет и отвела глаза.
— Вот ведь как оно бывает, — сказал дядя. — Одна единственная встреча — и всё полетело кувырком.
— Дела-а, — прошептал я, пытаясь прикинуть весь размах неприятностей, в которые угодил.
— Да, дела неважнецкие, — согласился Нолк. — Но отчаиваться не стоит. Раз Сати сказала, что всё будет хорошо, то так и будет.
— Да, — поддержала отца Элизабет, — у тебя всё будет хорошо. Ты найдёшь предназначенную тебе судьбой девушку и будешь счастлив.
— Надо оракула отыскать, — подумав, высказался Нолк. — Он должен что-нибудь путное на счёт изменённой судьбы подсказать.
— Что ж, завтра попробуем оракула вопросить, — решил я. — Не бежать же его искать среди ночи. Теперь спешить некуда, сделанного не воротишь.
— Твоя правда, Дарт, — сказал Нолк, — время вспять не повернуть. Однако всё, что ни делается-всё к лучшему, от гибели тебя Сати уберегла, а остальное лишь досадные неприятности.
— Интересно, когда я эту девушку встречу, — задумчиво сказал я. — Как бы не пришлось до старости этой встречи дожидаться.
— Встретить — это одно, — вздохнул Нолк, — а вот как понять, что это именно она…
— Да, проблема… — вздохнул я. — Одно только понятно, что у этой девушки матери нет.
— Дарт, но ведь тебе пообещали девушку без тёщи, а не без матери, — перебила меня Элизабет. — Ты же сам сказал.
— Ну да, — подтвердил я, — она сказала подберу тебе хорошую ниточку без тёщи.
— А девушка без тёщи должна быть твоей женой, — заявила Элизабет. — Потому что иначе она будет именно девушкой без матери.
— И что? — не понял я. — Чем это может мне помочь?
— Тем, что ты сможешь жениться только на предназначенной тебе девушке, — торжествующе сказала Элизабет. — Хоть и в Сулиме и у нас разрешается иметь несколько жён, но боги признают только одну.
— Элизабет, говори попонятней, — попросил я. — Ты же знаешь, я во всех этих жёнах-тёщах ничего не понимаю.
— Всё просто Дарт: раз эта девушка должна стать твоей женой, то на другой ты не сможешь жениться. Во всяком случае боги точно не признают ваш брак.
— То есть, мне достаточно попросить богов засвидетельствовать нашу клятву, и по тому, они откажутся или нет её принять, можно будет понять, та ли это девушка или нет?
— Да, Дарт, это я и хотела сказать, — кивнула Элизабет.
— Вряд ли мне это поможет, — вздохнул я. — Не предлагать же всем встреченным девушкам, сочетаться со мной браком.
— А ты много встречал девушек, у которых нет матерей? — спросил дядя.
Загибая пальцы, я начал считать: — Мирра, Ребекка, Дария… Дарг!
— Ты чего, Дарт? — поперхнулся дядя вином. — Дарг-то здесь причём?
— Притом, — мрачно пробурчал я. — У зверюки этой тоже матери нет.
— Дарт, ты шутишь? — просипел Нолк.
— Я — нет, а вот наши боги обожают шутить над простыми людьми. Их мёдом не корми, дай какую-нибудь проказу сотворить, такую, чтоб смертным жилось веселей.
— Дарт, но ты же её ненавидишь, — сказала Элизабет. — А как можно ненавидеть свою вторую половинку? Наоборот, вас должны объединять любовь и желание быть вместе.
— А ведь верно, — повеселел я. — И боги у нас не настолько жестокие, чтоб эту зверюку мне предназначить.
— Ох, Дарт, — вздохнул дядя, — от твоих проблем голова идёт кругом. Лучше выспаться и с утра на свежую голову всё обдумать. За вином посидеть, конечно, приятно, но за выпивкой ничего путного в голову прийти не может.
— Согласен, — кивнул я, — лучше поутру всё обсудим.
Умолкнув, мы медленно пили вино и, погрузившись в размышления, обдумывали сложившуюся ситуацию. Вокруг нашего столика словно образовался островок безмолвия. Несмотря на то, что в зале все столики были заняты веселящимися людьми, и было довольно шумно, все эти звуки словно обтекали нас и устремлялись дальше.
Посматривая на собравшихся в зале людей, я приметил пару веселящихся компаний. Одна из них, похоже, состояла из городских кутил, привыкших веселиться по ночам, а вторая состояла из их провинциальных подражателей. Очень уж компании были схожи своими повадками — шумные, наглые, пристающие к служанкам и громко гогочущие над своими бравыми выходками. Только по одежде и количеству украшений их и различить было можно. Мне даже в первый миг показалось странным, что богачи не выгнали ещё своих подражателей из зала. Только приметив у одного из провинциалов знак ученика выпущенный поверх расшитой серебряным узором белой рубашки, я понял почему богачи не стали с ними связываться.
— Пойду я, пожалуй, — решил Нолк, поднимаясь со стула. — Посплю малость.
— Спокойной ночи, — пожелал я и, посмотрев на Элизабет, с надеждой смотрящую на меня, сказал: — А я ещё посижу здесь немного.
— И я тоже, — сказала довольная Элизабет.
Нолк отошёл от столика и, пропустив, спускающуюся по лестнице девушку, направился в свою комнату. Девушка меж тем оглядела зал и досадливо поморщилась. Ни одного свободного столика в зале не наблюдалось. Заметив проявленный мной интерес к своей персоне, девушка нахмурилась, но, видимо, вспомнив, где меня видела, улыбнулась и решительно направилась к нашему столику. Придерживая руками широкую юбку бледно-голубого платья, поблёскивающего какими-то крохотными искрами, она подошла к нам и спросила: — Мы с вами знакомы?