По ящику — бесконечность сериалов.
Чёрно-белое фото на стене: отец, ещё молодой, в форме полковника ГАИ. Безусое лицо, шарнир локтя изогнут — кисть властно удерживает полосатый жезл.
Ещё молодой, ещё сильный. А потом отец запил… Грустно, печаль прочь! — думать о приятном!
Пора приготовить оружие.
Охотник, не включая света, щёлкает шпингалетом кладовки. Там, за вторым рядом стеклянных банок с разносолами, он спрятал особое чудо инженерной мысли, спроектированное специально для расстрела Харлея Икс Эль 1200.
У многих — почти всех — нормальных людей слово "оружие" ассоциируется исключительно со всякого рода автоматами Калашникова, либо, в последнюю очередь, с различными впечатляющего размера тесаками времён рыцарских ристалищ. Обычное заблуждение. Как говаривал Остап Бендер: "Откуда такие мелкокриминальные наклонности?" Заскрипел продавленными пружинами диван. Скорее! — патроны во внутренний карман ветровки. И — тихонько! чтоб не услышали домашние! — в коридор. Придержать пальцем язычок замка, и спокойно высморкаться у мусоропровода. Два этажа вниз пешком. И уже там вызвать лифт.
Створки меланхолично раздвигаются, Охотник смело вступает в ад для страдающих клаустрофобией. Многослойные граффити и застарелый запах мочи, смешанный с дымком конопли-самосада.
Падение на дно высотки.
Мимо бабульки-вахтёрши, выжившей из ума маразматички постпенсионного возраста, — наружу: дверь пинком.
Город ласково обнимает комариным зудом и хрустом битого стекла под каблуками.
Спальный район без труда узнаёт расхлябанную походку Охотника: свой идёт. И свой благодарно вдыхает смрад гнили и выхлопов, любуется серым пейзажем.
Ржавый скелет карусели. Редкие светлячки фонарей. Асфальтовые тропы тротуаров… Территория для брачных игр половозрелых самцов и не рожавших самок. Для одержимых жаждой — водопои ларьков: отрывистое, змеиное шипение вскрываемых пивных бутылок. И, конечно, охота — другая, мерзкая — с предлогом "сигаретки не найдётся?" или вовсе без лишних слов: куском арматуры по затылку.
Скоро совсем стемнеет. Пока по графику — взгляд на циферблат — но лучше бы иметь запас по времени. Не помешает.
Бомбоубежище метро. Турникеты и поезда. Жетоны и дохлые глаза. Мальчик-даун слюняво клянчит копеечки: покусцать, хосцу покуссцать, хосцу… Привычно отвернуться, не замечать: на всех не напасёшься.
Всплытие.
Два квартала — копытным методом.
Ага, вот она, кирпичная пятиэтажка, древняя как библейские пророки. А рядом с домом — обнесённое сеткой стойло для авто. Спортстер там же: прохлаждается в ожидании хозяина. Смертничек, ха-ха.
Баскетбольная площадка, удачный угол: отлично просматриваются все подъезды и стоянка. К тому же идеальная маскировка: смешаться с толпой праздных зрителей: юных мамаш-одиночек, гуляющих допоздна, и педофилов, тщательно демонстрирующих интерес к игре урловатых тинэйджеров.
— Мальчик, можно тебя на минуточку, мальчик! — солидный джентльмен, с брюшком и при галстуке.
— Чо надо? — прыщавый паренёк поправляет козырёк бейсболки: на шампуры пальцев нанизаны стальные перстни. Украшение? — не смешно! — узаконенный кастет: рассечённая бровь, вмятый висок.
— Мальчик, хочешь, я сделаю тебе минет? — наивная опрометчивость джентльмена настолько поражает Охотника, что он на минуту отвлекается от пристального наблюдения. Джентльмен обречён и ещё не осознаёт своей незавидной участи: ну кто ж так договаривается? Надо тише, интимней. Тогда есть реальный шанс достигнуть обоюдовыгодного консенсуса. Но: — Мальчик, ты пойми: я тебе буду делать минет, не ты мне, а я тебе. Понимаешь? Я заплачу. Пять долларов, да? Хочешь пять долларов?
Козырёк медленно сползает на бритый затылок:
— Пять баксов? Хочу, ёлы. Щас-с.
Две команды, итого десять человек. Кирпичная резина мячика, подсвеченная прожекторами, катится в угол площадки. В удачный угол. Разговоры смолкают. Предчувствие свежей крови.
Охотник жадно дышит, и едва не упускает наездника. Тот выходит из подъезда, достаёт из пачки сигарету и поклоном приветствует оккупировавших лавочку стариков. Чинные, преисполненные достоинства кивки в ответ.
Тварь! — Охотник на взводе. Напоследок оборачивается: джентльмен пытается добежать до блестящего чёрного бумера. Не успеет.
Охотник — внезапно! — так близко к наезднику, что замечает, как кончик сигареты опадает пеплом в курчавую арийскую бороду. Назад! — в тень!
Пот — вдоль хребта.
Твин-движок Спортстера радостно взбрыкивает. Сторожу стойла мятую бумажку в ладонь — за труды — у наездника это красиво получилось, очень естественно, обаятельно, талант. Прицельным взглядом Охотник провожает оскаленную морду волка. Теперь, не спеша, к перекрёстку, тому, что возле супермаркета. …ага, Икс Эль, что и требовалось доказать, уже гарцует у витрины. А вот и наездник: отоварился — три стекляшки "туборга". Две залпом, третью смакую, под сигаретку.