Вадим сбросил с себя одежду и пошел в ванную. Там вымыл ботинки, потом сам полез под душ. Горячий потом холодный. Еще раз. И еще. Так тебе и надо. Умнее надо быть. Надо было сразу, как только гопников увидел, смываться. А до дома бы добрался через соседний проходной двор. Чувствовал же опасность. Не догадался, теперь мучайся. Вадим обработал йодом ссадины на костяшках, шипя от боли. Потом в зеркале увидел еще одну ссадину на подбородке.
Когда получил — непонятно, вроде уклонялся неплохо, и блоки ставил грамотно. Кулак, похоже, вскользь прошел, иначе вырубили бы, а в горячке не заметил. Такое тоже бывает, вроде и дрался нормально, и всех побил, а до дома дошел и упал, потом две недели в больнице с сотрясением провалялся. Знакомое дело. Было и не раз. Не стоит драться. Никогда. Лучше убежать, чем получить.
Он растерся полотенцем, зашел на кухню, выпил воды, потом, не включая свет, выглянул в окно. Под аркой уже никого не было, парни ушли. Ну и хорошо, что не ищут. Вроде никто не видел, как он в подъезд сиганул, вполне могли подумать, что в проходной двор ушел. Он бы сам лично так и решил. Ладно, плевать. Если снова придут убивать, то можно ребятам из секции позвонить, тогда гопникам мало не покажется, отработают на них удары как на манекенах и от всей этой шатии-братии мало что останется, и точно желание пропадет под аркой прохожих бомбить.
Адреналин ушел, и сразу началась расслабуха. Потянуло в сон. Крот добрался до кровати и тут же заснул, едва коснувшись головой подушки. Спалось ему плохо, снился все тот же странный вихрастый паренек, который учился какому-то сложному вида боя с постоянным переступанием с места на место и нанесением ударов из любого положения, а еще было невыносимо жарко, потому что камень на груди раскалился. Понятно, что такого быть не могло, но сон есть сон, в нем своя логика, неподвластная никому.
Проснулся Вадим часов в десять, умылся и сразу стал собираться. Деваться некуда — куртку нужно выбрасывать, а ходить в чем? Да и еды надо прикупить, чтобы вечерами после работы не бродить по магазинам, итак сил хватает только на то, чтобы добраться до дома и одним глазом посмотреть телевизор, особо не вникая в то, что показывают.
Он кое-как замаскировал порез на куртке скотчем — величайшим изобретением двадцатого века и отправился по магазинам. Под аркой Крот нашел несколько пятен крови, оставшихся от вчерашних незадачливых грабителей, и оружие, которым пытались его убить. Нож лежал немного в стороне, припорошенный снежком, с выкидным лезвием, дешевка, такие даже в газетных киосках продают. Единственное отличие этого от других китайских поделок из плохого металла только то, что им пытались его зарезать. Но не убили, не повезло ребятам, сами получили.
Вадим прошелся по мелким магазинчикам, находящимся недалеко от дома, но, увы, ничего приличного не нашел, пришлось тащиться в большой бутик на проспекте. Здесь приличная куртка нашлась, правда, за нее пришлось отдать всю заначку, которую откладывал для хорошего костюма, но что делать, если ума нет? Старую куртку тут же в примерочной кабинке положил в пакет и выбросил в урну, а на улицу вышел уже в обновке.
Зашел в супермаркет, набрал консервов, колбасы, литров пять пива и бутылку водки. Потом еще прикупил полуфабрикатов: котлет, пельменей — куда без них? А кроме того чая, кофе, макарон, чипсов и разной другой мелочи, без которой современный человек жить не может, вроде туалетной бумаги, салфеток и бумажных полотенец. Набралось три огромных пакета, которые пришлось тащить три квартала. Вадим даже пожалел, что не взял с собой рюкзак, тогда все стало бы проще, а так пришлось делать остановки, чтобы перевести дыхание. Были бы деньги, взял бы такси, да нет их, потратил на куртку. Еще один довод в пользу того, что драться невыгодно, даже если деваться некуда.
Когда он остановился очередной раз, чтобы перевести дыхание к нему подкатил бомж в классном кожаном плаще, модном лет тридцать тому назад и в черной вязаной шапочке. Лицо обычное, опухшее, небритое, красное от мороза и выпитого.
— Здравствуй, мил человек, копеечку дашь на опохмел? Вижу, сам болеешь…
— С чего взял? — Крот вгляделся в грязное испитое лицо, заросшее до бровей. Что это за человек стоял перед ним итак понятно: бомж он и есть бомж — прошлая жизнь пропита, а впереди ничего, кроме смерти. Но интересно, как это эта пародия на разумное существо догадалось, что он вчера пил? Пил же на самом деле. Другое дело, что этого почти не помнит, все смазала драка под аркой. Но какое от бомжары идет амбре: водка, пиво, запах давно немытого тела, помойки, какого-то гнилья и… — Тут Вадим насторожился, — слабый запах змеи.