А вот Сергар за каким-то демоном уцелел! Вероятно для того, чтобы получить свое тут, в пахнущей мочой и потом постели, впитавшей все запахи больного тела.
Оставив на тумбочке рядом с кроватью артефакт, который женщина назвала «пультом», Сергар откинул простыню, снова с ненавистью установился на свои усохшие, бледные ноги, торчавшие, как коряги на речном берегу — бессмысленные, ненужные, годные лишь на растопку костра. Ему хотелось в туалет, Мама поставила горшок так, чтобы он достал, но… Сергар решил потерпеть, и попробовать выбраться из дома во двор. Он видел, как женщина открывала дверь, и решил выйти… выползти на воздух, сделать свои делишки там, а заодно посмотреть на небо — как оно отличается от того, к которому привык? Вот только прежде нужно что-нибудь на себя надеть, не в этой же смешной безрукавке появляться на белый свет?
Взял со стула трусы — странные, они были сделаны из невиданной ткани — упругой, растягивающейся, как тонкая кожа. Никаких завязок, крючков — как их носить? И штаны… тоже странные. Тоже упругая ткань, и тоже нет завязок! Опять магия!
Подтянулся за спинку кровати назад, сел, опершись спиной. Голова закружилась, будто он лежал уже много, много дней. И лежал ведь! Только не он, а его тело, к которому Сергар так и не мог пока привыкнуть. После своего тренированного, могучего, выносливого тела этот мешок с костями?! Ай-яй… беда!
Подтянул руками за голени, по очереди продел в дырки ноги, натянул одежду. Почувствовал себя гораздо увереннее. Мужчина без штанов — это совершенно беззащитный мужчина. Вспомнил, как за кружкой пива рассказывал один из ветеранов: «Как только поймаешь лазутчика, и нужно срочно допросить, первым делом не морду ему бей, а снимай штаны! Раздевай догола! И сразу спеси-то у супостата поменьше! Сразу разговорчивее делается! Особенно, когда кинжалом потеребишь его хозяйство…»
Сергар вырос на войне, возмужал на войне, видал всякое, но как тогда представил, что кто-то покушается на его мужское достоинство… все в душе перевернулось, содрогнулся. Стать не мужиком, и не бабой — есть ли хуже судьба?
И тут же усмехнулся — а вот? Это — не хуже? Но тут же выругался самой грязной солдатской бранью, которую знал — чего рассопливился? Он что, жизни не видал?! Голодным не останется — Мама накормит! Крыша над головой есть! Так что еще надо?! Ноги? Он что, не лекарь?! Ну нет у него магии, так есть же в мире травы, специальные упражнения, есть знания и воля! Война не убила, «живые трупы» не убили, боевой артефакт не убил — неужели он не сможет выжить здесь, в ином мире?!
На руках, осторожно подполз к краю кровати, задыхаясь и борясь с дурнотой. Перевалился и… шлеп! Плюхнулся на твердый пол, как огромная жаба. Пополз, подтягиваясь, скрипя зубами, ругаясь, как старый алебардист. Не к двери пополз, а к окну, из которого падал свет.
Первое дело — определиться на местности, не подвергая жизнь опасности. Это знает каждый боец. Те, кто не знали — давно сгнили на кровавых, покрытых трупами полях.
Дополз до стены, правой рукой уцепился за белый, прохладный подоконник, подождал пару секунд, чтобы собраться с силами, схватился второй рукой и одним усилием, рывком, подтянул себя вверх, к прозрачному стеклу, стоившему огромных денег. Такие стекла в мире Сергара были большой редкостью.
После усилия перед глазами завертелись кровавые круги, в голове зашумело, но все-таки сумел удержать себя в сознании. Кое-как укрепился, опершись грудью и локтями, прогнал дурноту и посмотрел за окно, чтобы ослабнув, грохнуться на пол так, что в ушибленной голове зазвенели храмовые колокола.
То, что он увидел, потрясло до глубины души!
Не было двора, не было зеленой травы, или мостовой — он находился в небе! В небе, над землей, в башне! Люди — маленькие, как муравьи, где-то внизу, безлошадные повозки, и небо — голубое, ясное, в котором плавало желто-белое, ласковое светило!
Мозг, перегруженный информацией, вдруг отключился, будто кто-то врезал по нему здоровенным поленом, и Сергар потерял сознание. Он уже не слышал, как пришла Мария Федоровна, как хлопотала вокруг него, как тащила на кровать, заливаясь слезами, как укутывала его, и сидя рядом, держала за руку, надеясь, что сын не впал в кому. Или в то состояние, которое было похоже на кому.
И не слышал, как она пересчитывала оставшиеся в доме деньги, прикидывая — как дожить до прихода пенсии Олега, и до зарплаты в управляющей компании.
Сергар сейчас был в мире снов, и в этих снах впервые не было войны. Только небо, луг, и дом — тот, что он когда-то бросил, уходя в неизвестность.