Мысленно артефакты виделись как сияющие точки в море Силы, и только опыт мага позволял определить примерное направление и расстояние. Именно примерное — потому что точное расположение объекта не мог указать никто. Артефакт мог располагаться и в легкодоступном месте, а мог быть погружен в землю на рост человека. И тогда добраться до него было делом сложным. Если вообще выполнимым…
Что-то шевельнулось у ноги, земля вспучилась — разорвав бугорок мокрой земли возле стены, выскочил ядовито-красный росток, похожий на человеческий палец, лишенный кожи. Сергар с омерзением посмотрел на эту пакость, как и цветок-кровосос, пробавляющуюся питием соков из человека, и медленно, осторожно достав из ножен на предплечье широкий короткий нож, срезал «пакость» у самого корешка. «Ведьмин палец» возмущенно раскрыл пять красных ротиков, задергался, но не издал ни звука — в этом возрасте пальцы еще не умели кричать. Из кармана в балахоне достал небольшую керамическую баночку, и следя за тем, чтобы желтая, вонючая кровь пальца не капнула на одежду, поместил существо в фарфоровое узилище. Лекари за «палец» давали хорошие деньги — это — то ли существо, то ли растение — шло на изготовление возбуждающего снадобья, после которого мужчина мог заниматься сексом ночь напролет, не утрачивая сексуальной энергии и не притупив ощущения. Каждый богатый человек имел в ларце с лекарствами заветную баночку, радующую владельца снадобья и его постельную партнершу.
Сергар неплохо разбирался в лечебных снадобьях. А что еще делать, если не умеешь лечить мановением руки, как знаменитые лекари? Ныне покойные. Или в бегах.
Почему-то именно на них, на знаменитых лекарей обрушилась волна репрессий, когда Зелан наводил порядок в бывшей империи Кайлар. Их обвинили в кознях против человечества, приписали опыты над невинными младенцами, и казнили десяток самых видных мастеров лекарского дела, что было, с точки зрения Сергара, совершеннейшим идиотизмом. Какая разница, какого вероисповедания и политических убеждений человек, если он прирастит новое тело к твоей глупой башке, или вылечит твой вялый отросток, давно уже не прельщающий дам!
Зависть? Наверное так. Чего-чего, но лечебное дело в Кайларе было развито не в пример лучше, чем в Зелане, славящемся своими боевыми магами.
Вздохнув, Сергар убрал баночку с гадом в специальный карман, и тихо двинулся по направлению к самому большому артефакту. Слава богам — улицы были чисты, если не считать стайки птицеос, никаких тварей за то время, что он находился на улице, Сергар не заметил. Ни живых трупов, ни «каменных пауков».
Не было и конкурентов — грабер просмотрел обозримое пространство на предмет нахождения ауры живых людей, и никого не обнаружил на расстоянии ста шагов.
Впрочем, честно сказать, Сергар никогда не отличался особыми способностями в поиске затаившихся, или просто разыскиваемых людей. Он никогда не развивал это умение, в отличие от поисковиков, которые могли не только найти человека в магическом пространстве, самые лучшие могли указать местонахождение объекта даже по карте.
Не развивал, но… умел. Боевой маг — есть боевой маг, и если он не умеет понемножку от всех магических специальностей, медяк ему цена в базарный день. Каждый солдат, вне зависимости, есть у него магические способности, или нет, должен уметь заменить товарища в боевом строю. Маги не только мечут огненные шары. Если враг прорывается настолько близко, что применение магии невозможно без опасности для самого мага — он нормально берет в руки меч, топор, алебарду, копье — все, что угодно! — и крошит врага до тех пор, пока не уничтожит, или не падет бездыханным. И по другому быть не может.
Когда-то это здание было Управой. Здесь работали десятки чиновников, суетились, бегали курьеры, толпились люди, пришедшие за разрешениями, с прошениями, жалобами, со всем тем, без чего не обходится жизнь любого имперца. Чтобы разгрести этот бумажный поток, требовались немалые усилия, и немалое количество «канцелярских крыс», посматривающих на посетителей свысока, будто служение императорской власти делало их гораздо более значимыми, чем любой из тех, что зажали листок бумаги в потном кулачке и с некоторым испугом и оторопью наблюдают за круговоротом власти.