— Ты его убийца, не так ли? — тихо спросила она, подвинувшись ближе.
Только она могла спросить такое и приблизиться.
Я ответил резким кивком.
— Как давно? С восемнадцати лет?
Еще кивок. Семь лет. Семь гребаных лет я убивал для него. Семь лет был бесчувственным человеком, холодным и бессердечным.
В конце концов, мне нечего было чувствовать. Я думал, что она мертва. Жизнь среди мафии не такая уж светлая и солнечная, но Адриана была для меня всем. Она была подобно солнечному свету, потому что никто не мог к ней прикасаться.
Очевидно, кроме отца.
Одна лишь мысль о нем заставляла сжимать пальцы в волосах.
— Скольких человек он заставил тебя убить?
Вопрос шокировал меня, и я дернул головой. Наши глаза мгновенно встретились.
— Ты не захочешь услышать ответ, pricipessa.
— Не называй меня так, — прошептала она. — Я не принцесса, Хантер. Больше нет.
— Твоя кровь говорит об обратном. Ты знаешь это не хуже меня.
— Надеешься, что я приму то, что говорит моя кровь, в то время как сам не хочешь признать свою? — она больше не шептала. — Если бы я не хотела услышать ответ, то не задавала бы вопрос. Ты — убийца, и всегда им был.
— И ты боишься меня. Расскажи я, кровь скольких людей покрывает мои руки, это ничего не изменит.
— Я не боюсь. Ты забываешь, кто дал тебе прозвище.
— Ага. Ты назвала меня Хантером после того, как я ударил енота сковородкой и убил его только потому, что он хотел украсть твой бутерброд с беконом. Так мужественно.
— Ты забыл сначала выложить яичницу из сковородки. Она досталась его приятелю, — девушка улыбнулась и опустила глаза, снова заправляя волосы за ухо.
Глядя на ее лицо, тоже улыбнулся. Я не мог сдержаться. До сих пор помню, как она хохотала, и ее девятилетний смех эхом разносился по двору, а причиной ее веселья был я. Я бросил енота в яму для костра и час спустя поджег.
Как просто все было. Тогда это было самым плохим поступком, что я совершил.
— Зачем ты пришел? — Адриана подняла взгляд и посмотрела прямо на меня. Ее улыбка исчезла, а голубые глаза погрустнели. — Ты, правда, собирался это сделать?
— Не знаю, — признался ей. — Я так думал. Но потом...
— Но потом я совершила ошибку, заговорив.
— Да. Только это не было ошибкой. Ошибкой было думать, что я смогу убить тебя.
— Что ж... Это хорошо, я полагаю. — Она села обратно на диван и подтянула ноги к груди. Положила подбородок на колени и посмотрела на свои ступни. — Что теперь будет? И кто это будет: ты или я?
Я пожал плечами и отвернулся, убрав руки от волос. Я не хотел убивать ее, но, дьявол, сам тоже не собирался умирать.
— Сколько тебе дали времени?
— Три дня.
— Включая сегодня?
— Да.
— Значит, осталось два дня.
— Все верно, — бросил взгляд на нее и заметил, как губы дернулись в легкой улыбке. — У меня есть два дня, чтобы убедить твоего отца, что ты мертва, и спрятать тебя снова.
Она вздохнула и взяла пульт от телевизора.
— Времени недостаточно, чтобы убраться отсюда до того, как Дариен вернется с работы домой и попытается решить нашу «ты или я» проблему.
— Я не переживаю по поводу Дариена. — Ложь. Всему я научился у него. Он был убийцей Энцио, когда я еще ребенком практиковался в тире. В действительности, он был даже не Энцио. Он принадлежал Александрии.
— В таком случае ты идиот, — ответила Адриана перед тем, как забрать нетронутую пиццу и отнести ее из комнаты.
Я решил не идти за ней. Ничего хорошего из этого не выйдет. Она разрывалась на части. Я мог видеть это в ее глазах. В одну минуту она мне доверяла, но потом смотрела на меня так, будто думала, что схвачу пистолет и доведу начатое до конца.
Я не винил ее.
Я тоже не доверял себе.
И знаю, что Дариен, черт побери, точно мне не поверит, но и оставлять ее я не хотел. Хотя и был на сто процентов уверен, что один здесь, я знал, что вечером должен связаться с Энцио, иначе он пошлет кого-нибудь удостовериться, выполнено ли задание.
Я должен сочинить такую историю, которая подарит мне дополнительное время. Время придумать, как защитить Адриану.
Ирония судьбы.
Я пришел, намереваясь убить ее, но теперь все, о чем мог думать, как оградить ее от каждого, кто захочет это сделать.
Даже если это означало, что она будет далеко от меня.
Что-то глубоко внутри меня сжалось от этой мысли. Я идиот, раз думал, что смогу прийти, причинить ей боль и уйти. Разве я не скучал все десять лет? Разве не сделал бы все, что в моих проклятых силах, чтобы найти ее, если бы знал, что она жива?
Да, и еще раз да! Так бы и поступил, без единого сомнения.
— Ты все еще здесь.
Я посмотрел в сторону дверного прохода. Адриана прислонилась к двери, ее пальцы цеплялись за раму.