Гуннар частенько задумывался, что Эрик в ней нашел: хороша, конечно, очень хороша, но такая девушка точно не станет сидеть дома и вышивать мужу рубахи. Впрочем, может именно то, что она постоянно уходила с караванами то на несколько недель, а то и на полгода, как в последний раз, Эрика и устраивало, кто знает? Гуннар прожил рядом с одаренными почти всю жизнь — пять лет пансиона не в счет — а понимать их так и не научился. Да и ему ли судить, сам выбрал вовсе не домашнюю девочку.
Эрик тяжело поднялся, бросил в камин окровавленную тряпицу.
— Схожу за сиделкой. — Он тронул Гуннара за плечо. — А ты поспи.
Гуннар кивнул — и в самом деле снова клонило в сон. Оно и к лучшему, а то что-то на откровения потянуло. Он прислушался к себе — вроде ничего не изменилось, разве что, кажется, жар стал спадать. Или просто ладонь Ингрид нагрелась? Нет, в самом деле, и туман в голове как будто немного рассеялся, а, может, Гуннар просто выдает желаемое за действительное. Девушка некрасиво шмыгнула носом, наконец убрав руку, опустилась на табурет.
— О, отдохнула? — раздалось из-за двери.
Гуннар глянул в ту сторону — они тут вообще, что ли, двери не прикрывают? Вроде закрыта. Слишком тонкая?
Неразборчиво прожурчал девичий голос.
— Иде, — голос Эрика стал холодным и жестким. — Если у тебя есть силы — пойди и займись раненым, это у тебя выйдет лучше, чем у Ингрид. Если нет — иди к себе и отсыпайся. Но я, признаться, очень устал, и сейчас не в состоянии в который раз повторять одно и то же.
Снова не разобрать.
— Ты очень талантливый целитель, Иде. — Кажется, льда в его интонациях хватило бы на изрядных размеров погреб. — Но мне надоело каждый раз думать, открыта ли дверь, когда рядом больше никого нет.
Гуннар совершенно оторопел, увидев широкую улыбку Ингрид. Или он ничего не понимал в людях, или ее все это откровенно забавляло. Вигдис бы уже рвала и метала, да и сам он…
— Настолько уверена в себе? — не удержался он от шпильки.
— Я доверяю ему, — сказала Ингрид.
— Но что я могу поделать, если лю… — Иде вскрикнула. — Отпусти, руки, мне больно!
— Хватит. Тебе придется поискать другое место. Завтра с утра расплачусь и отдам рекомендации. Хорошие, не бойся. Ты и в самом деле отличный целитель.
— Да чем тебя приворожила эта рыжая старуха!
Глава 3
— А чего намереваешься добиться ты, пытаясь оскорбить человека, который мне очень дорог? — медленно произнес Эрик. — Уйди, пожалуйста. Пока я не наговорил такого, чего ты не сможешь забыть.
Гуннар подумал, что на месте Ингрид бы не удержался — открыл дверь и встал на пороге, смерив неудачливую соперницу взглядом. А потом придумал бы повод и вызвал на поединок. Но та лишь задумчиво покачала головой. Повисшее молчание показалось ему тягостным, однако говорить о какой-нибудь ерунде, делая вид, будто ничего не произошло, тоже неправильно. Ингрид снова коснулась его лба, удовлетворенно кивнула.
— Тебе правда все равно? — не выдержал Гуннар.
Она ответила не сразу, и у него на языке уже завертелись извинения. В конце концов, это не его дело.
— Не все равно. Но он доверяет мне, когда я ухожу с очередным караваном, а я — ему, когда он остается. Если кто-то из нас поймет, что больше не может доверять… тогда просто не станет «нас».
— «Не станет нас». — повторил Гуннар. — Вот так просто?
— Может быть, и непросто. Я очень давно разучилась загадывать наперед… Дать тебе пить?
Гуннар кивнул. Все-таки это питье — гадость редкостная, но если лекарь сказал, что так надо, кто он такой, чтобы спорить?
— Сиделка сейчас будет, — сказал вернувшийся Эрик. Глянул виновато. — Извини.
— За то, что не только у меня есть глаза? — улыбнулась Ингрид.
Он привлек девушку к себе, поцеловал в висок — Гуннар мысленно поморщился. Одаренные всегда игнорировали правила приличия.
— Не думал, что до этого дойдет. Надо было сразу… Извини. Вроде умная женщина, и — на тебе.
— Усталость творит с людьми страшные вещи, — сказала Ингрид. — Хватит об этом.
Эрик задумчиво кивнул, а Гуннар подумал, что почему-то отчаянно и неприлично им завидует — и вовсе не из-за дара.
— А что с чудовищем? — спросил он, чтобы сменить тему.
Эрик пожал плечами.
— Появились чистильщики, и мы унесли ноги. Купец с подручными сбежали до того, так что охранять больше было нечего. Любопытствовать, кто кого заборет, тоже было некогда, сам понимаешь. Но, судя по тому, что слухи о тварях до города не дошли — чистильщики в очередной раз спасли мир.