Гурон сидел на корточках, уперев приклад автомата в землю. Он избегал смотреть туда, где лежало детское тело. Ему было очень трудно, но он все же заставил себя собраться… Он внимательно вслушивался в утреннюю тишину, соображая: не насторожил ли кого крик свиньи?.. все было тихо. Небо над горами стало красным.
Помечая кусками бинта путь, Гурон вышел к большому двухтажному дому в центре поселка. Возле него стояли три джипа "шевроле" и советский ЗИЛ с крупнокалиберным пулеметом в кузове.
Гурон обошел дом по периметру – тихо, спят… ничего, скоро разбужу.
Он выбрал позицию напротив входа, присел за колесом ЗИЛа и вытащил из кармана рацию. Вызвал Князя. Над горами появился край солнца. Минут через двадцать по улице заскользили тени.
…Со всех сторон в окна полетели гранаты. Зазвенело стекло. Взрывы выбрасывали наружу полотнища штор и стеклянный шквал вперемешку с осколками… еще гранаты! Еще! Кто-то кричал осатанело, воздух дрожал от взрывов. В окне второго этажа появился голый по пояс мужчина с ручным пулеметом наперевес. Разбил стволом стекло, выкрикнул: Аллах акбар! – выпрыгнул наружу, стреляя из пулемета… на землю упал уже мертвый.
Взрывы стихли, Гурон стремительно пересек двор, ударом ноги распахнул дверь, дал очередь, упал влево и мгновенно ощутил чужой взгляд. Он направил автомат в глубину коридора… на него смотрели черные глаза – пронзительные черные глаза распятой на стене женщины. Кожа на ее грудях была срезана, из ладоней торчали шляпки ржавых гвоздей. Тело женщины крупно вздрагивало… Гурон закричал: суки! Суки, твари!
А в дом уже врывались наши и Аркановы.
Когда осматривали поселок, в подвалах двух домов обнаружили около полусотни трупов. Многие со следами пыток… Дома были подготовлены к уничтожению – в них стояли канистры с бензином.
Гурон начал понимать, почему в косовском храме Иисус изображен с мечом в руке.
Через день Томек снова съездил к Аркановым, вернулся с хорошей новостью: завтра-послезавтра паспорта будут готовы… Сам Аркан передал Гурону личную благодарность и "подорожную", удостоверяющую личность Гурона и Анфисы. К этому документу Гурон отнесся скептически, но позже он пригодился. Гурон и Анфиса собрались в Белград.
– А может, останешься? – спросил Евгений.
– Извини, не могу. Домой мне надо – край!
– Да чего извиняться… не можешь, так не можешь. А жаль. Мы бы тут с тобой…
Они пожали друг другу руки, обнялись. Евгений вытащил из кармана складной испанский нож, протянул Гурону: на память… Гурон снял с руки часы.
Подходили ребята, обнимали, тоже что-то дарили, а Гурону нечем было отдариваться. Он раздарил три трофейных ствола… кого тут этим удивишь?
Последним подошел Томек, сказал:
– Телефон в Белграде запомнил, пан Иван?
– Запомнил, пан Томек… человек-то надежный там?
– Увидишь его – сам поймешь… Но помни, пан: небеспечно тутай, бардзо небеспечно.
– Я помню про это, Томек.
Они обнялись, потом Томек церемонно поцеловал руку Анфисе. Анфиса покраснела, а Томек жестом фокусника извлек из-под камуфляжа алую розу… шляхтич!
До Белграда добирались "на перекладных", но, в целом, без проблем. Пару раз у них проверяли документы… бумажка, подписанная Арканом, оказывала магическое действие – их пропускали, не задавая никаких вопросов.
Глава восьмая
ЖУК ЖУЖЖИТ В ТРОСТНИКЕ
Белград… Наjлепши на свету град Београд… Прекрасный Белград встретил грозой и ливнем. По улицам бежали потоки воды, прохожие прятались на остановках и под зонтиками уличных кафе, непрерывно грохотало. Небо над городом было темным, вода в Саве кипела.
Гурон позвонил по телефону, что дал Томек. Ответил женский голос: хелло.
– Мне нужен Инженер, – сказал Гурон.
– А кто спрашивает?
– Передайте, что я привез привет от Томека.
– Передам. Перезвоните через полчаса, – сказала женщина и положила трубку. Полчаса Гурон и Анфиса просидели в кафане. Анфиса ела сладолед – мороженое, Гурон пил кофе. Гроза прошла, улица за стеклом кафаны блестела, в водостоках бурлила вода. Спустя тридцать минут Гурон повторил звонок. Та же женщина произнесла: через сорок минут в кафане "знак вопроса".
Гурон не понял. Гурон спросил: какой знак вопроса?
Женщина засмеялась, сказала:
– У вас есть деньги на такси?
– Есть.
– Возьмите такси и скажите таксисту: знак вопроса. Он поймет.
Таксист действительно понял, кивнул, привез их на улицу Кральа Петра, остановился у ничем не примечательного двухэтажного здания. Над входом висела лаконичная вывеска: "?".
Гурон по привычке занял место в углу – так, чтобы видеть вход. На улице снова начался дождь – крупные капли неслись сверху, из безмятежно-голубого неба, взрывались на асфальте.
– Грибной дождь, – сказала Анфиса. У нее было прекрасное настроение. Гурон промолчал. Спустя сорок минут после второго звонка дверь кафаны отворилась и внутрь вошел… Томек. Анфиса застыла. Гурон мысленно чертыхнулся, но уже через секунду понял, что мужчина на пороге кафаны – не Томек. Он очень похож на Томека, но все-таки не Томек – он старше лет на десять, у него более жесткие черты лица и седина уже пробивается. Гурон вспомнил свой вопрос: человек-то надежный там? – И ответ Томека: увидишь его – сам поймешь… Гурон понял.
Инженер был одет в стильный и дорогой костюм, в распахнутом вороте рубашки блестела массивная золотая цепь, на пальце правой руки сверкал большой камень. Надо полагать – бриллиант.
Инженер внимательно осмотрелся, встретился взглядом с Гуроном и подошел к столику.
– Dzdzysty dzien[37], - произнес он. – Вот сholera какая!
Непроизвольно Гурон улыбнулся – про "холеру" он постоянно слышал от Томека.
Инженер протянул руку.
Инженер привез их на квартиру на окраине Белграда. Дверь отворила женщина лет пятидесяти. У нее была осанка балерины и породистое лицо. Инженер сразу сказал:
– Бася, у нас гости. Они поживут у тебя день-другой… их прислал Котек.