Хватаю за рукав норовящую пролезть вперед девчонку, отшвыриваю за спину. Придется обходить, ничего не попишешь. Лес не желает, чтобы мы шли этим путем. Еще неделю назад я здесь проходил, никакой нож-травы не было.
Я говорил уже, что Злой Лес опасен не только тварями? Растения разные, даже сама земля порой не менее опасны. Скажем, нож-трава, по виду ведь и не скажешь, что угроза. Только вот, нежные с виду листочки легко режут все, что ни попадя. Мало какая тварь рискнет залезть на такую полянку, да и человеку делать там абсолютно нечего, если он смерти не ищет.
Вот землепер запросто такую полянку пересечет. Зверь он не очень опасный и не больно агрессивный, но есть у его шкуры полезное такое свойство, прочная она очень, прочнее даже, чем листья нож-травы.
Потому-то сапоги я из его шкуры и сшил. Сам шил, хотя, согласен, у старого Мыльго получилось бы поакуратнее. Да только в жизни он ни разу не шил сапоги из шкуры землепера, и пробовать наотрез отказался. Пришлось самому, в деревне ведь каждый делать может все. Только не хочет.
Сколько я с этими сапогами возился, лучше и не вспоминать! Руки до кровавых мозолей стер, из лука даже мазать стал. Но оно того стоило, теперь, если оказия подвернется, могу хоть от клыкастика, хоть от рогоноса уйти, прямо по нож-траве. Не полезут они следом, а если и полезут — тем лучше, шкуры и мясо без особого труда добуду.
— Стоять! — одергиваю мелкую, которая так и норовит вперед вылезти. — Поворачиваем.
— Почему? — интересуется маг.
— Нож-трава, — поясняю коротко.
— Любопытно, — бормочет господин Излон. — Столько о ней слышал, полагал, совсем по другому выглядит. А тут — трава, как трава…
Хмыкаю негромко. Хочешь отличий — пробегись по полянке, хоть в сапогах, хоть босиком. Одни уши и доедут…
Господин Излон порывается взять образец. Беда с ними, с магами! Такое вот любопытство неумеренное может и до беды довести. Нет, я, конечно, все понимаю, для него это важно и вообще полезно магической науке, но ведь это же Злой Лес, тут уж не до исследований разных.
— За мной, — говорю, не вступая в спор, и маг с неохотой подчиняется.
Идем в обход, деваться не куда, и настроение мое портиться с каждым шагом. Здесь овражек подозрительный, там — земля слишком гладкая. Ощущение такое, что Злой Лес нас куда-то ведет, а с какой целью — неизвестно. Поминутно останавливаюсь, проверяю местность — никого, даже задрипанного ногогрыза нет. И это еще более подозрительно. Чтобы Злой Лес вот так, в один момент, обезтварел, это ж ни в какие ворота не лезет. Не мага же он испугался, ему десяток таких — на раз закусить.
Я настороже, и все-таки опасность пропускаю. Струя пламени бьет сверху, успеваю только сбить с ног девчонку и откатиться в сторону. Огнегады уже и на деревья полезли, ну и дела! Маг хладнокровно поднимает руки, огненная струя разбивается о невидимый щит.
— Дракон! — восторженно визжит мелкая, узревшая взаправдашнего дракона. — Настоящий, только маленький!
— Огнегад, — поправляю я, и стрела срывается с тетивы лука. Одновременно сверкает молния, это уже господин Излон постарался. Тварь давится собственной струей, падает с ветки. Резко оборачиваюсь и успеваю выстрелить раньше, чем подоспевшая самка. Огнегады — они всегда в паре охотятся, если, конечно, потомство не успело подрасти. Вот тогда — беда, и бежать надо сломя голову. Лапки у них коротенькие, не догонят, а струя огня бьет всего шагов на семь.
— Два дракона, — говорит девица, присаживаясь на корточки, чтобы получше разглядеть мертвую тварь. Завязывать ей надо с этой привычкой, иные создания здесь мертвыми только прикидываются. Правда, именно этот огнегад уже точно не оживет, ну, а как доведется ей присесть около пучеглаза, к примеру? Щелкнет пастью — и полдевицы как не бывало.
— Действительно, родня драконам, — говорит маг. Он, кстати, молодцом себя показал, успел прикрыться щитом, да еще и молнию сколдовал практически мгновенно. — Может, от таких вот ящериц драконы и произошли. Или наоборот — деградировали из могучих разумных зверей…
— Деградировали — значит, выродились? — уточняю я.
— Именно, — кивает маг. Значит, деградировали. В Злом Лесу любой выродится. Вон, на эльфов если посмотреть, сразу все и поймешь. Болотные эльфы — да где это видано? В сказках они все из себя возвышенные и прекрасные… стихи пишут! А эти — живут по уши в грязи, страшненькие довольно-таки, стихи, правда, читают порой, но уж точно не пишут — не на чем. В общем, выродились.
Впрочем, про эльфов потом. Вполне возможно, что как раз через их болото и придется идти. Поглядим.
Через несколько минут ходьбы по кустам, выходим на тропу. Ох, не люблю я тропинки эти, вечно на них какая-то пакость подстерегает. Потому останавливаюсь, проверяю местность. Четыре живоглота, но далеко, подстерегли молодого загрызуна, и больше им ни до чего дела нет. Загрызун, когда матерый, он с кем угодно совладать может, живоглоты для него не противники. А вот молодой, у которого шкура еще не задубела, как следует, и пасть выбрасывает еще не очень далеко — может и не справиться. С одним — да, с двумя — без проблем, а вот три, тем более, четыре живоглота… В общем, кто победит из них, я определить не берусь. Но и ждать, пока они закончат это выяснять, тоже не собираюсь. Потому сворачиваю с тропы, останавливаюсь у срубленного дерева. Это дерево я сам срубил. Всегда здесь останавливаюсь, куда бы ни шел, что бы ни делал.