- Владыка, - обратился к нему демон с черепом вместо головы. - Я найду ответственных за эти разрушения и доставлю вам живыми, чтобы вы смогли вдоволь насладиться их пытками.
- Так и сделай, - явно с меньшим гневом сказал Властитель. - Что-нибудь слышно от Вериора?
- Пока ничего, - ответил большерогий, почесав свою черепушку.
- Очень плохо, - вздохнул Владыка Демонов. - Если от него нет вестей так долго, значит он, мёртв. Проклятый Разрушитель Мрака и его Белое Пламя! Да заберут его Владыки Хаоса!
На самой высокой башне, которая принадлежала самому главному демону появились ещё семеро Владык из Совета Девяти, а Вериора по-прежнему не было, что явно радовало большерогого, который теперь уступал по силе только самому Властителю Преисподней.
Было тепло и приятно, что-то мягкое касалось лица, немного щекотало щёки, и в тоже время было немного прохладно, будто лёгкий ветерок решил поселиться под боком у молодого волшебника. Альрин чувствовал себя отлично, будто отдыхал целый день после продолжительных тренировок отца. Он открыл глаза, и какого же было его удивление, когда перед собой он увидел лицо девушки. Она обнимала его своими руками-крыльями с длинными и мягкими ослепительно белыми пёрышками. Чародей видел истинным зрением, как её жизненные силы заполняли его и уже почти затянули страшную смертельную рану в груди, от которой сейчас остался лишь шрам, а также засохшая кровь на штанах и куртке показывали всю серьёзность полученной раны. Людям после такого не сможет помочь даже Мастер Жизни, но девушка смогла. Тёплый свет её жизненных сил исчез, и она наконец-то открыла глаза. Альрин просто обомлел - её глаза были светло-золотыми, будто блеск самородного металла обрёл жизнь, её длинные волосы свободно ложились на плечи и спускались до талии, а цвет их был несколько светлее, чем у глаз. Красивый носик и прекрасные губки так гармонично сочетались друг с другом, что чародей просто не находил слов и продолжал молча смотреть в её внеземной красоты глаза. Было так приятно касаться её мягких пёрышек, что Альрин хотел посидеть так ещё хотя бы денёк, но девушка первой нарушила молчание, и волшебник услышал её приятный голос похожий на шепот ручейка и дуновение лёгкого ветра одновременно:
- С тобой всё хорошо?
«Всё просто замечательно, я бы лучше посидел так ещё немного», - подумал Альрин, но сказал немного иначе. - Лучше быть просто не может.
Девушка словно стала ещё красивее, хотя казалось, куда ещё больше.
- Я так рада! - радостно воскликнула она. - Я думала, что ты умрёшь. Мне пришлось задействовать самое мощное заклинание стихии Жизни из всех известных мне, но я не была уверена, что даже оно сможет помочь. Как же хорошо, я бы не смогла пережить ещё и твою смерть.
«Ещё? - подумал Альрин. - Значит, она тоже пережила смерть кого-то из близких?».
- Спасибо тебе, - вдруг прервалась она. - Два высших демона оказались мне не по силам, а их доспехи были просто перенасыщены Хаосом, я ничего не смогла бы им противопоставить.
«Высших демона!? - мысленно воскликнул молодой волшебник. - Как я смог их убить!?»
- Извини меня, пожалуйста, я встану с твоих колен, только не называй меня уродиной, - сказала девушка. - И ещё раз извини, надеюсь, тебе не было мерзко держать меня.
- Чего!? Уродина!? Мерзко!? - поперхнулся Альрин, не выдержав возмущения. - Да я в жизни не видел такой прекрасной девушки.
Эта фраза заставила её покраснеть, от чего она сделалась такой милой, что чародей сам покраснел.
- Но ведь я не такая как остальные ангелы, как я могу быть красивой? - спросила она и встала во весь рост.
Вместо рук у неё были большие белые крылья, которые могли хорошо изгибаться. Вместо ног были лапы с большими когтями и узкими берцовыми костями. Можно сказать, что ножки у неё были очень красивыми и отличались от обычных человеческих только той частью, что была ниже колен. На ней была белая блузка, такие же красивые штанишки, которые лишь слегка прикрывали колени и заканчивались отворотами в виде лепестков какого-то неизвестного чародею цветка.
- У всех ангелов крылья на спине, а у меня нет, - явно через силу говорила она, видимо эта тема очень сильно беспокоила её.
- Извини меня, если я заставил тебя вспомнить события, которые ты не хотела бы вспоминать. - Сказал Альрин, мысленно обругав себя половиной известных ему бранных выражений.
- Ничего страшного, я давно привыкла к косым взглядам моих ровесников и других ангелов, - махнула она крылом и присела на камень. - Мама всегда любила меня, и это было самым важным для меня, а всё что думают другие, не важно.