12
Джер держал руку на плече мальчика, пока они поднимались по лестнице, освещённой грязными люминесцентными лампами.
Можно было только догадываться, о чём думал Йон, когда они вели его наверх.
Наконец они выбрались на крышу, освещённую косыми лучами послеполуденного солнца.
Джер слегка стиснул руку Йона и кивнул на горшки с пальмами и три деревянные кадки с поникшими растениями:
— А вот и садик, гляди.
Посмотрев на растения, Йон кинул на Джера рассудительный взгляд.
— Им не хватает воды, — произнёс он всё тем же спокойным голосом.
— Ну да, этим летом мало дождей, — заметила Морена. — Не хочешь это исправить?
Йон внимательно посмотрел на неё.
— Послушай, я подразумеваю, что ты это умеешь… Ведь ты обладаешь Силой, так ведь? В общем, будь моим гостем и, если ты не возражаешь, покажи нам сейчас всё, что хочешь. Так для всех будет гораздо проще. Почему бы тебе не вызвать дождь?
Йон смотрел прямо в глаза Морене:
— Не могу понять, о чём ты говоришь.
— Я говорю, что мы не намерены обижать тебя. Нам просто необходимо увидеть, как ты сделаешь нечто типа того, что у тебя вышло той ночью, когда начался пожар. Просто покажи нам… что угодно.
Джер внимательно наблюдал за этой сценой.
В ней было что-то нелепое, неестественное: Морена, в своих низких ботфортах и кожаной куртке, обтягивающей объёмную грудь, заискивающе опустившаяся на одно колено перед этим безобидным внешне ребёнком в синих штанишках.
— Возможно, ты психичка, — тихо произнёс Йон и покачал головой.
— Ты помнишь пожар? — спросил Джер, стоявший позади.
— Да. — Мальчик медленно обернулся. — Я тогда испугался.
— Но он тебе не навредил. Когда пламя подобралось близко, ты что-то сделал, и оно исчезло.
— Я испугался, и тогда оно исчезло. Только я ничего не делал.
— Хорошо. — Морена встала. — Если ты не можешь рассказать, может, покажешь нам.
И прежде чем Джер успел что-либо возразить, она подняла мальчика и понесла. Она переступила через горсти мусора, стеной протянувшегося от одной стороны крыши до другой. Тут валялись справочники, обломки досок, обветшалые вещи и другой хлам, образуя барьер, отделяющий угол крыши от остальной её части. Морена оставила Йона в углу за этим ограждением и шагнула назад.
Йон стоял в молчании, он даже не попытался последовать за ней. Джер весь напрягся.
“Этот ребёнок — Неукротимая Сила, — сказал он себе. — Ему уже довелось пережить и ужас, и страх. И что бы не случилось, я должен избавить его от новых мучений. Я обещал ему”.
Как бы ему хотелось снова обрести телепатические способности хотя бы на пару минут, чтобы успеть вновь успокоить ребёнка.
Особенно сейчас, когда Варна и Райан стали поливать мусор бензином. Йон стоял не двигаясь и наблюдал за ними своими узкими, всё понимающими глазами… Пира щёлкнула зажигалкой. Вспыхнули жёлтые и синеватые языки огня. Это пламя не было ярко-оранжевым, как той ночью. Но от этого оно не стало менее свирепым и страшным. Огонь быстро распространялся, и Джер, стоявший шагах в десяти от него, уже ощущал жар. А мальчик находился ещё ближе. Но он ничего не сказал, не попытался перепрыгнуть сквозь огонь, когда он был ещё небольшим. Спустя пару минут пламя разгорелось достаточно сильно, и Йон уже не смог бы не обжечься.
” Давай, — думал Джер, хотя и понимал, что ребёнок не может его слышать. — Давай же! Сделай это, Йон! Потуши пламя”.
Однако Йон только смотрел на огонь. Он стоял абсолютно спокойно, только ладони его сжались в кулаки. Маленький одинокий мальчик. Вокруг головы мальчишки заходящее послеполуденное солнце образовало зыбкий красноватый ореол, а горячий ветер теребил его футболку с голубой машинкой. Он просто смотрел на пламя, однако в его взгляде не было агрессии: похоже, он и не собирался биться с ним.
“Чертовщина! Что-то тут не так”, — подумал Джер, чувствуя, как его пальцы впиваются в ладони.
— Знаешь, я что-то тревожусь, — тихо прозвучал голос Пиры прямо за его спиной. — Кое-что мне не нравится.
Джер кинул на неё короткий взгляд. Пира обычно была немногословна, она всегда казалась самой циничной из всей команды, если, разумеется, не считать Морену, с которой вряд ли кто-то мог сравниться. Джер был поражён. Неужели Пира, никогда не проявлявшая жалости, оказалась сейчас самой чувствительной?
— Мне не нравится это пламя. Сверху нас, конечно, никто не увидит, только дым… очень много дыма. Что, если кто-то из жильцов надумает заявиться сюда?
Джер едва не ударил её.
“Нет, это не мой дом, — подумал он и ощутил, как та его часть, что грустила, испытывая к этим людям любовь и понимание, вдруг поникла. — Они мне чужие. Я с ними ничем не связан. И Пира не стоит даже моего удара”.