Она качала головой, судорожно сглатывая, словно её тошнило. Джер сейчас ненавидел её и одновременно жалел. Он почти не замечал, как по его лицу бегут обжигающие слёзы.
— Я выродок, Морена. Один из них. Жертва, объект охоты. Я узнал об этом год назад, тогда и ушёл из банды. До тех пор я ни о чём не знал, но в последнюю ночь нашей охоты я всё вспомнил. И понял, что должен уйти и постараться возместить людям весь вред, который я им причинил.
Она прикрыла глаза рукой.
— Я стал не просто “рассветником”. Я стал охотником на вампирш. Я выслеживал вампирш, которым нравилось убивать, которые наслаждались, причиняя людям горе, и уничтожал их. И знаешь почему? Потому что они заслуживают смерти.
Она вновь поглядела на него, только уже с некоторой растерянностью.
— Джер…
— Это странно. Не знаю, как там насчёт нашей связи… — горько улыбнулся он, давая ей понять, что сам превосходно знает: всё закончено. — Только я чувствовал себя плохо, когда лгал тебе. Я даже рад, что наконец сказал правду. Мне хотелось рассказать про всё ещё год назад, когда всё произошло, однако я знал, что ты убьёшь меня, и это меня останавливало.
И Джер рассмеялся. Он был на грани нервного срыва. Только это уже неважно.
Сейчас, когда Морена смотрела на него с такой болью, не в состоянии поверить в то, что случилось, всё остальное не имело значения.
— Итак, как бы там ни было… — Он напряг мышцы, продолжая улыбаться ей, но уже готовый защищаться. — Теперь ты попытаешься убить меня? Или просто разорвём помолвку?
Морена молча смотрела на него. Казалось, силы вообще её покинули. Сейчас она не могла ничего ответить, и голова Джера вдруг наполнилась пустотой. Молчание затягивалось, между ними вдруг пролёг зияющий овраг. Они уже были далеки друг от друга.
“Ведь ты с самого начала знал, чем всё закончится, — насмешливо заявил Джеру внутренний голос. — Как же ты смеешь огорчаться? Ведь в действительности она восприняла всё гораздо лучше, нежели ты ожидал. Она даже не попыталась перегрызть тебе горло”.
Наконец Морена заговорила.
Её голос звучал ровно и как-то опустошённо:
— Так вот почему ты не захотел пить мою кровь.
— Я не пил кровь целый год, — почти безразлично ответил Джер. — Мне это не нужно, если я не использую свою Силу.
Морена смотрела мимо него на металлическую стенку фургона.
— Ну, может быть, тебе всё-таки лучше выпить немного крови у твоих человеческих друзей, — устало предложила она, — потому что кто бы ни похитил нас…
Она резко умолкла, вдруг насторожившись.
Джер понял, что случилось. Фургон сбавил скорость, и под колёсами зашуршал гравий.
Дорога шла в гору, и довольно круто.
“Мы за пределами города”, — подумал Джер.
У него больше не было времени препираться с Мореной. Он собрал остаток сил и сосредоточился на том, что происходило снаружи.
— Послушай, — напрягшись, сказал он, когда фургон остановился, — я знаю, что сейчас ты меня презираешь, но тот, кто схватил нас, презирает нас обоих. Я не прошу твоей помощи. Я просто хочу вызволить отсюда моего кузена… и прошу тебя мне не мешать. Позднее мы можем подраться, или как ты пожелаешь… Мы разберёмся с этим между собой. Просто не мешай мне спасти Кларка.
Морена только глянула на него, её глаза были светлыми и пустыми. Она не выказала ни согласия, ни возражения. Лишь начала открываться задняя дверь и Джер приготовился выпрыгнуть из фургона, она даже не пошевелилась. Однако и Джеру тоже пришлось застыть на месте. Когда дверь открылась, в ослепительном свете солнца он увидел, что выход блокируют пять жутких убийц. Трое из них направили на Джера шесты со смертоносными деревянными наконечниками, двое других держали в руках пистолеты.
— Если кто из них попытается оказать сопротивление, — раздался голос с противоположной стороны фургона, — стреляйте без раздумий по коленям.
Джер отшатнулся обратно. Он даже не пытался сопротивляться, когда его вытаскивали из фургона. Удивительно, но и Морена не оказала никакого сопротивления.
Около фургона было полно других убийц, они окружили Джера и Морену лесом шестов и повели к дому. Это был славный летний дом, выкрашенный в бордовый цвет, — невысокий, надёжной постройки в стиле королевы Анны.