- Идем, Робен, - потянула заупрямившегося юношу за рукав кофты мать. Через плечо бросив последний взгляд в сторону могилы и сгорбившихся возле нее фигур месье и мадам Русси, парень понуро поплелся за мадам Ларок. Внутри мальчишки бушевали самые разные эмоции, разрывающие его на части. Скорбь и тоска по умершей подруге, злость на того дикого Зверя, что убил ее, и жгучее отчаяние из-за своей же беспомощности. Ему ведь только семнадцать, никто не пускает его на охоту. Месье Русси, услышав о желании мальчика пойти вместе со всеми, положил руку ему на плечо, горько вздохнул и покачал головой, сказав, что не допустит того, чтобы еще и с ним что-нибудь случилось.
Робен пытался спорить, но тогда в разговор вмешался его отец, тоном, не терпящим возражений, заявив, что его сын останется дома. Бессмысленно было по возвращении с похорон домой заводить новый спор, и юноша отправился к себе в комнату, пробыв там до самого вечера. К тому времени, когда дождь закончился, и из-за горизонта выглянули последние лучики солнца, на улицах зажгли факелы. Приоткрыв окно, Робен слышал доносящиеся из паба неподалеку от его дома разговоры взрослых о предстоящей охоте, оружии и стратегии. Кто-то предлагал расставить капканов и ловушек вокруг деревни, кто-то рвался искать чудище по следам. Сам бы Робен, не задумываясь, прихватил бы с собой отцовское ружье и рыскал по лесам и окрестностям до тех пор, пока не отыскал бы этого зверя. А уж там несколько пуль, выпущенных ему в грудь, сделали бы свое дело.
С наступлением ночи домой вернулся уставший отец. Они очень долго разговаривали о чем-то с мадам Ларок, но как бы Робен ни пытался подобраться ближе к кухоньке и послушать, о чем идет беседа, ничего у него так и не вышло. Оставив эти бесплодные попытки, он завалился в постель и пролежал без сна не один час. Лишь когда начало светать, юноша ощутил, как тяжелеют его веки, но не поддался соблазну. Он все еще лелеял надежду, что отец передумает и возьмет сына с собой. Но тот, наспех перекусив и закинув на плечо ружье, одним только взглядом дал понять, что решения своего не изменит. Робен остался дома.
Дождь все так же барабанил по крышам, стучал в окна, заставлял вымокать до нитки каждого, кто смел высовываться на улицу. Охотники давно уже покинули деревню, рыская где-то поблизости и уходя с каждым часом все дальше, а Робен слонялся без дела вокруг дома, пытаясь побороть тревожное чувство за отца и совладать с желанием отправиться следом за всеми в лес. Он знал, где месье Ларок хранит еще одно ружье, старое, у которого порой заклинивало спусковой крючок, но оно было вполне годным. Оружие, все-таки. Интересно, оно лежит все там же?
Дождавшись, пока мать переберется в гостиную с шитьем, Робен по-тихому прокрался на кухню, отодвинул стол и начал ощупывать дощечки, из которых был сделан пол. Одна из них под натиском чуть прогнулась, и, подцепив ее пальцами, юноша открыл тайник, в котором лежало старое ружье. Соблазн взять его был настолько велик, что бороться с ним было практически невозможно; и вот уже, прижимая к себе оружие, юноша накинул свой плащ и выбрался из дома, не забыв закрыть тайник и задвинуть на место стол. Сердце, как бешеное, колотилось в груди, грозясь вот-вот вырваться на свободу, а ноги и руки юноши действовали будто бы сами по себе, пока мозг лихорадочно обдумывал, что делать дальше.
По улочкам Мон-Дофен медленно расплывалась белая дымка тумана, придавая деревушке совсем уж мрачный вид. На небе по-прежнему не виднелось ни единого просвета, а где-то вдалеке громко каркали вороны – дурной знак, как считали местные жители. Обычно эти черные птицы вели себя более спокойно, но в последнее время шуму от них было больше, нежели от тех же петухов по утрам. Наплевав на предрассудки, Робен двинулся в сторону холма, за которым нашли тело Матильды. Почему-то парню казалось, что поиски следует начинать именно оттуда.
Не дойдя до нужной тропы всего пару метров, Робен заметил бегущего к нему человека; то был его давний приятель Тибо Морель, тощий юноша с длинными, до плеч светлыми волосами и россыпью веснушек на бледном лице. Сейчас Тибо казался еще более бледным, чем обычно, а вид Робена с отцовским ружьем в руках, казалось, вовсе его не пугает. Видимо, случилось что-то весьма серьезное, раз он даже спрашивать, как обычно, не стал, куда это направился парень.
- Там… там… скорее! – тяжело дыша, с трудом выдавил из себя Тибо. С его волос на лицо стекала вода, заливаясь ему в глаза и рот, но юноша не обращал на это никакого внимания. Он был так взволнован, что Робен, ни колеблясь ни секунды, помчался за ним на другой конец деревни.
За недостроенным зданием дорога круто уходила вверх по склону, а затем, пролегая через крохотный островок деревьев и колючих кустарников, попадала прямо в поле, где чаще всего пасли своих животных пастухи. Тибо ловко перебрался через заросли, в то время как Робен поначалу в них запутался. Выбравшись из плена кустарников, он вышел следом за Тибо на край поля, и с удивлением уставился на видневшуюся вдали фигурку Элианы, одной из пастушек, которая выгуливала здесь коз. Девушка, заметив парней, помахала им рукой, призывая подойти ближе, и когда Робен и Тибо оказались совсем рядом, первый разглядел, что глаза Элианы были красные от слез, а сама она тряслась, как осенний лист на ветру. Девушка молча указала рукой за громадный булыжник, и Робен, заметив, что Тибо даже с места не сдвинулся, осторожно обошел камень. То, что он увидел, заставило его в испуге отскочить назад.
Трудно было понять, сколько именно коз когда-то паслись здесь; сейчас от животных остались лишь разбросанные по полю куски мяса, шерсть и лужи крови. Кто-то очень сильный разорвал их на части, частично обглодав мясо до самых костей, разбросав потом свой недоеденный обед по траве. В нескольких местах Робен разглядел небольшие вмятины в земле, где травы почти не было, но подойти ближе он не решился. Слишком жутким выглядело теперь это место.
- Нам надо уходить, - прошептала Элиана, цепляясь за руку брата. – Вдруг тот, кто это сделал, решит вернуться?
- Уходите, - согласно кивнул Робен, хотя был уверен, что зверь не явится. Элиана ведь оставалась тут одна, пусть и всего несколько минут, пока Тибо искал, кого позвать сюда, и чудище не появилось. Значит, оно сделало все свои дела и ушло, оставив после себя эту кровавую кашу.
- А ты? Что ты задумал? – спросил Тибо, заметив, как Робен, сильнее сжав ружье, обходит камень и двигается в сторону леса, куда мог уйти зверь. – Не надо, друг, там ведь охотники. Если это животное ушло в ту сторону, но оно в скором времени столкнется с кем-нибудь из них.
- Значит, надо их предупредить, - нашел наиболее вескую причину, чтобы не возвращаться в деревню, Робен. В его крови бушевал адреналин, и юноша твердо решил, что настала пора действовать. Оставив страхи позади вместе с Элианой и Тибо, Ларок уверенно зашагал в лес, держа ружье наготове.
Но опасность пришла совсем не с той стороны, откуда ее ждали. Робен вздрогнул от испуганного крика Элианы, пронесшегося гулким эхом над полем. Развернувшись, парень увидел, как девушка бежит прочь от валуна, пытаясь руками подобрать мешающийся подол платья. Еще один крик, прозвучавший следом, принадлежал Тибо, который пытался предостеречь сестру. Не успел Робен понять, в чем вообще дела, как из-за каменной глыбы выскочила большая темная фигура. Зверь воистину был огромен; он в пару прыжков догнал Элиану, одним ударом здоровенной лапы повалив ее на землю. Следом из-за камня выскочил Тибо, держащий обе руки на животе. Из-под тонких пальцев просачивалась кровь, впитывающаяся в рубашку парня.