- Где мы? – прошептал Рене бледными, как молоко, губами. По его испуганным глазам Робен понял, что парень не очень-то и хочет услышать правдивый ответ.
- Идти можешь? – спросила Ларок, подавая товарищу руку. С трудом, но тот все-таки поднялся, а потом, пошатнувшись и издав стон, ухватился рукой за земляную стену. В свете догорающего огня Робен увидел, что левая нога Бенуа была вся в крови. Еще бы, зверь здорово его потрепал.
- Опирайся на меня, я выведу нас, - скомандовал юноша, подхватывая Рене за пояс. Бенуа оказался намного тяжелее, чем Робен мог себе представить, и потому идти быстро возможности у них обоих не было. К тому же, двигаться в темноте было еще сложнее, и Робену показалось, что до выхода из пещеры они шли не меньше часа.
Но к тому моменту, когда они, наконец, оказались на свежем воздухе, еще даже не начало темнеть. Рене устало привалился спиной к холодному валуну, пока Робен осматривался, тяжело дыша. До деревни путь был не близкий, и дай Бог, чтобы они сумели добраться до нее к ночи, и при этом еще не наткнулись бы на зверя. Кто знает, где рыщет сейчас чудовище? Может, оно уже убило кого-нибудь и, как и Бенуа, тащит его в свою пещеру? Сколько же костей было в его логове? Увиденное, словно вспышка, на секунду мелькнуло перед глазами Робена. Слишком много убитых, и все они явно было не из Мон-Дофен. Почему же никто раньше не заявлял об этом кровожадном чудовище? Как давно уже зверь убивает невинных, не неся за это никакого наказания?
- Там… что-то там, - прошептал Бенуа, указывая дрожащей рукой в противоположную от них сторону лужайки. Передав ему свой клинок, Робен вновь схватился за ружье, сделав несколько уверенных шагов туда, куда указал его товарищ. Каждая его клеточка тела замерла в томящем ожидании; юноша даже затаил дыхание, уже заранее прицеливаясь. Рене за его спиной тоже застыл, выпрямив спину и отодвинувшись от валуна. Несмотря на свое ранение, он тоже готов был драться.
Волк появился именно оттуда, откуда его и ждали. Ему не было нужды как-то изворачиваться и искать способ подобраться к своим жертвам незамеченным. Напротив, он выпрыгнул из-за деревьев, взмыв в воздух, словно выпущенная из лука стрела, и первый выстрел Робен был намного ниже, чем следовало. Пуля со свистом рассекла воздух, а зверь, приземлившись на все четыре лапы, припал к земле, оскалив острые зубы и готовясь к очередному прыжку. Крикнув Бенуа, что он бежал, Робен бросился вперед, делая новый выстрел. Зверь удивительно проворно успел отскочить в сторону, избежав ранения, а затем, оттолкнувшись мощными лапами от земли, в один прыжок оказался прямо перед Робеном. На его лохматой морде виднелись капли свежей крови.
Его налитые кровью глаза смотрели точно в глаза юноши; животное гордо возвышалось над охотником, и Робен отчетливо видел, как напряглись мышцы зверя. Он готовился нанести последний удар, и юноша, скорее инстинктивно, резко выбросил вперед рукоятку ружья, ударяя волка по его огромной морде. Зверь дернулся в сторону, издав грозный рык, а охотник отступил назад, чувствуя себя уже более уверенно. Он снова замахнулся, но волк свой лапой отшвырнул его на землю. В тот же момент в плечо зверя вонзился клинок – Бенуа швырнул его из последних сил, рухнув при этом на землю, как и Ларок. Волк взвыл, дернувшись в сторону Рене, но Робен снова огрел его прикладом ружья, и животному пришлось вернуться к охотнику. Едва увернувшись от последовавшего за этим удара лапы, юноша еще раз ударил волка ружьем, в этом раз попав точно по клинку, вогнав его в плечо животного по самую рукоять.
Зверь взвыл еще сильнее, поднявшись на дыбы, но вместо того, чтобы обрушить свой гнев на Робена, он дернулся в сторону и в два прыжка скрылся в лесу, оставив после себя кровавый след на земле. С затянутого серыми тучами темнеющего неба вдруг повалил первый снег; пушистые хлопья медленно оседали на жухлую листву и двух охотников, которые несколько минут, тяжело дыша, пытались прийти в себя. Оказаться со зверем один на один и при этом выжить – вот уж действительно что-то невообразимое. А Рене и вовсе повезло дважды.
Надеяться на то, что чудище больше не вернется, было нельзя. Лишь поднявшись на ноги, Робен почувствовал, как острую боль в боку – под слоем порванной одежды виднелась серьезная рана, нанесенная острыми когтями волка. Опираясь друг на друга, юноша с Бенуа отправились обратно в деревню, и чем ближе подходили они к родному дому, тем отчетливее видели поднимающийся в небо черный, как смоль, дым. И ничего хорошего это явно не сулило.
Когда до деревни оставалось не больше нескольких десятков метров, до слуха охотников стали долетать какие-то крики. Истратив последние силы на то, чтобы ускорить шаг, спустя пару минут Рене и Робен вышли к Мон-Дофен. Вернее, к тому, что от деревушки осталось.
- Зверь был здесь! – закричал месье Русси. Его лицо было в саже, рук тряслись, а одежда была порвана в нескольких местах. Несколько домов за его спиной полыхали адским пламенем, и люди безуспешно пытались их потушить. Со всех сторон доносились отчаянные вопли, кто-то бегал, кто-то искал лекарей, и все, как один, были перепуганы насмерть. Как выяснилось чуть позже, волк пришел в Мон-Дофен буквально сразу же после ухода Робена. Зверь словно сошел с ума, нападая на каждого, кто встречался ему на пути, бесчинствуя, доводя всех до панического ужаса, и исчез так же внезапно, как и появился. В попытке избавиться от чудища в ход шло все – ружья, топоры, вилы, дубины, стрелы и даже факелы.
- Уже насчитали тридцать убитых, - хриплым от волнения голосом сказал месье Русси. – Граф Брюне, скорее всего, еще не в курсе, но уже завтра он точно пришлет к нам кого-нибудь еще. Да только спасет ли нас очередной капитан от этой напасти?
========== Часть 5 ==========
Пьер-Ив и Пьер-Луи, считающиеся лучшими охотниками во всей Франции, гордо восседали на своих лошадях, исподлобья наблюдая за тем, как добровольцы и драгуны заканчивают сборы. Робен из-за своего ранения был не в том состоянии, чтобы отправиться к логову зверя вместе со всеми, впрочем, как и Бенуа, который и вовсе пока не мог ходить. Об их схватке с волком и возвращении в полуразрушенную огнем деревню говорили без умолку вот уже третий день, считая, что этих двоих оберегает кто-то сверху. Кто бы там за ними не приглядывал, Ларок и Бенуа были уверены, что если бы зверь действительно хотел их смерти, он бы точно убил их, даже несмотря на клинок в своем плече.
Робен мрачным взглядом провожал удаляющуюся в лес группу, которая следовала четким указаниям юного охотника, чтобы отыскать логово и устроить там засаду. Граф Брюне, узнав о смерти одного из своих лучших капитанов и о том, что волк с каждым новым нападением становится все более свирепым, назначил за его поимку весьма приличную награду. Возможно, именно из-за этого золота добровольцев вдруг набралось несколько десятков – каждый считал, что именно его пуля убьет монстра. Робен лишь качал головой, глядя на таких глупцов, не понимающих по-настоящему, что ждет их при встрече со зверем. Конец любой предстоящей схватки давно уже был предрешен. Победить этого волка не было под силу никому.
Пребывая в своих мрачных мыслях, Робен отправился в паб, хотя покидать постель лекарь ему категорически запретил. Рана ныла при каждом шаге, но боль эта позволяла юноше помнить о каждой секунде, проведенной в опасной близости от зверя; помогала отчетливо видеть этот полный ненависти блеск в темных, как ночь, глазах; ощущать каждой клеточкой тела исходящую от животного смертельную грозу. И помнить о том, что волк этот убил друзей юноши и его отца.
До самой ночи с улицы доносились мужские голоса, смешанные со стуком молотков, скрипом и скрежетом пилы – пока кто-то был на охоте, те, кто остались, занимались восстановлением и ремонтом домов, пострадавших в пожаре. А когда стемнело, все ринулись в паб, и до слуха Робена то и дело долетали обрывки разговоров и фраз, и все, как один, имели отношение к волку, награде от графа и сегодняшней засаде. Неизвестно только было, когда же вернутся охотники, и потому расходиться спать никто не спешил, надеясь, что в любой момент двери паба распахнуться, и Пьер-Ив и Пьер-Луи войдут в помещение, волоча за собой убитого зверя.