— Нет, Макс, не проси, не могу.
— Жаль, но ладно, твое дело. Передумаешь, скажешь. Наручи отдраил, изнутри обшил, ремни новые прицепил, и даже пришил липучки, чтобы легко одевались и снимались. С женским обручем пришлось повозиться, кстати, за него тоже большие деньги предлагают.
— А за него почему?
— Он весь покрыт рунами, гравировка сложная, кстати именно там и пришлось долго и нудно выскребать. В общем, вещь редкая, стоит дорого, захочешь продать — обращайся.
— Хорошо, тогда я сейчас приеду.
— Ну если деньги нашел за работу заплатить, тогда жду. Полтинник.
— Ты же, вроде, цифру называл меньше.
— Я же сказал, повозиться пришлось. Не бойся, не обману, все-таки друг детства, тебе всегда скидка. Если денег нет, то отдам в долг, но лучше давай продадим хоть что-то.
— Деньги у меня есть, а продавать ничего не будем.
— Жаль… — Вадим услышал в голосе Макса разочарование и понял, что тот и цену за свою работу загнул как раз для того, чтобы он решился бы от своих находок избавиться, но на него не сердился, друг детства, а их точно не выбирают. — Ладно, дело твое …
— Слушай, я же тебе перстень оставлял, что с ним?
— Продал, — Максим внезапно замолчал, видимо решая, стоит ли ему говорить, но потом должно быть вспомнил о старой дружбе. — Цену немцы дали хорошую, тоже лопотали что вещь редкая, старинная. В общем, ты мне уже ничего не должен, а приедешь, я тебе еще денег отсыплю.
— Как? Ты же говорил, что полтинник?
— Я больше на перстне сделал. Слушай, не мути, самому тошно. Ты же мне друг, а в бизнес друзей нет, есть лишь деловые партнеры, так что прости.
Встретил Макс его снова на лестничной площадке, впрочем, сколько он его знал, никогда домой не приглашал. Друг сидел на подоконнике и курил, рядом лежал завернутый в тряпку меч. Макс достал его несколько раз прокрутил в воздухе, отчего клинок прочертил в воздухе блестящий смертельный круг.
— Наточил, ножны, считай, заново сделал, рукоятку перебрал, кожу поставил акулью как на японских катанах. Нравится?
Вадим покрутил меч и пожал плечами:
— Вроде неплохо, выглядит как новый, только из меня мечник как из тебя программист.
— Каждому свое… — Макс оживился. — Слушай, но если он тебе не нужен, давай толкнем, я тебе правду говорю, хорошие деньги можно взять, такое раз в жизни бывает.
— Меч не продам, не проси. Поучусь сражаться, может даже в какой клуб по реконструкции запишусь.
— А оно тебе надо?
— Может и не надо, но клинок не продам, и даже еще заказ оставлю: если увидишь что-то с серебром, звони.
— Что именно? Кольца, браслеты, бижутерию?
— Мечи, кинжалы, ножи…
— У тебя что, крыша совсем поехала? Серебро мягкий металл, кто из него оружие делает?
— Сам видел хороший меч, а в который вплавили полоски серебра.
— Такой и я видел, — Макс задумался. — Меч не обещаю, а про кинжал могу спросить.
— Где видел?
— У одной вдовы, у нее муж головой тронулся и объявил себя охотником за разной нечистью, вот он и собирал такое оружие. А потом погиб непонятной смертью, нашли его разорванного на части, в закрытом гробу хоронили. В полиции сказали, что на него собака напала, только они и сами в это не верили, разве пес может человека порвать как грелку?
— Думаю, что вряд ли.
— Вот и о том же. Серебро оно же против вампиров и оборотней хорошо действует, так? Ты случайно тоже на этой почве не сковырнулся?
— Можешь считать и так, — Вадим примерил наручи. На руки они легли замечательно, и были в то же время легкими и удобными, такими можно и в драку лезть, ими блоки удобно ставить. Снимать их не хотелось. — Давай рассчитаемся?
— Грабитель! — Максим полез в сумку и вытащил оттуда пачку тысячных. — Держи, это твое, и ты мне ничего не должен.
— Круто!
— Что-то, а торговать я умею, — Макс снова оживился. — Если что еще найдешь, сразу ко мне, покупателей я тебе найду, если потребуется, то могу даже на аукцион заграничный вещь пристроить, главное, чтобы находка была по-настоящему древняя и красивая. Только ты меня с хвоста не сбрасывай, друзья же…
— Если что найду, приду только к тебе, обещаю, а за деньги спасибо…
— Да ладно, чего там, — Максим вытащил из пакета браслет, выглядел он и на самом деле сногсшибательно, серебро светилось мягким светом, и теперь когда металл освободился от патины можно было различить странные значки по всей плоскости. — Видишь руны?
— Думаешь, скандинавская вещь?
— Я переговорил со специалистами, они говорят, что раньше славяне тоже писали рунами, так что происхождения сия вещь загадочного, никто ничего сказать не смог, прочитать тоже. Говорят, очень древнее письмо, а следовательно вещь дорогая. Вот ты скажи, тебе этот браслет зачем? А немцы за этот обруч чуть ли не больше чем за меч предлагают.
— Девушке подарю.
— Совсем дурак стал? — Макс покрутил у виска. — Кто ж дарит целое состояние? Ты не олигарх, чтобы за одну ночь девушке десяток тысяч евро отдавать. Потом жалеть будешь, девки народ капризный, завтра ты ее против шерсти погладишь, она тебя пошлет на три буквы, и останешься ни с чем.
— За предупреждение спасибо, но с этим сам разберусь. Еще раз благодарю, и побежал. Дела…
— Подожди, — вздохнул Максим. — Ты что с мечом по улице пойдешь? Я тут ремни для тебя особые приготовил, с ними можно ножны на спину нацепить — удобно и никто не видит. Давай закреплю. Снимай куртку.
Он сходил домой, вынес новые блестящие ремни и помог пристроить меч за спину. Действительно, меч стал незаметен, и вытащить его можно было, просунув руку через ворот. Правда, обратно потом вернуть тяжело, но клинки просто так никто не вынимает. Крот мрачно усмехнулся, заметив, что он и думать стал так, словно на улице его ожидает битва.
— За ремни ничего не возьму, — сказал Макс, когда Вадим полез за бумажником. — Подарок другу. Извини, меня иногда заносит, вращаюсь среди тех, для кого главное это кого-то обмануть, наколоть, денежку срубить и неважно как. Теряется ощущение жизни, а в ней же деньги не главное. Так?
— Я знаю только одно, — Крот похлопал Максима по плечу. — Для меня ты просто Макс, с которым мы много чего в этой жизни сотворили, и это всегда будет так, потому что прошлое не сотрешь. И еще я знаю, что завтра, если мне понадобятся деньги, приду к тебе, и ты их мне дашь, даже если будешь знать, что я их тебе никогда не отдам. Ругать себя будешь за сентиментальность, но дашь. И я тебе дам, а все остальное — это наши игры с действительностью.
— Ладно, шагай, — вздохнул Максим. — Совсем ты меня озадачил, главное, ведь знаю, что прав, а внутри что-то сопротивляется.
Вадим улыбнулся и ушел. Для того и существуют друзья, что с ними смотришь на жизнь немного иначе и чувствуешь себя по-другому. Это как с родителями, пока они живы, ты принадлежишь не только себе, но и еще кому-то, и тебе это часто не нравится, а когда они умирают, то неожиданно чувствуешь себя брошенным и одиноким. Он набрал номер Лады, решив, что сегодня как раз тот день, когда все должно получиться. Девушка ответила сразу, словно ждала его звонка.
— Привет, это я!
— Слышу, что ты.
— Свободна?
— С чего бы? Я все еще учусь в университете.
— А как насчет свидания в кафе? У меня деньги появились.
— Лучше там, где потише.
— А ко мне домой пойдешь?
— Если будешь вести себя скромно.
— Я не уверен.
— Тогда не пойду!
— А если я пообещаю, что буду вести себя скромно и обману?
— Ты сначала пообещай.
— Даю слово, что руки распускать не буду.
— Отлично, тогда жди.
Вадим даже опешил от такой быстроты.
— Буду через пятнадцать минут.
Девушка отключилась, а Крот побежал к остановке, времени у него было в обрез, от дома Макса добраться до его квартиры пешком, требовались те же пятнадцать минут. Такси ловить себе дороже, больше времени уйдет на то, чтобы остановить бомбилу, чем доехать — днем они в его районе мелькали редко. А на проспект бежать, время терять.