За это время мне был выдан пейджер. Он должен был всегда быть при мне, потому что я всегда был на связи. Он гудел ночью, иногда утром. Это держало нас на ногах.
В первый раз я получил сообщение из нашей штаб-квартиры после полуночи. Мы использовали эти закодированные сообщения — в основном единицы и нули — чтобы ни одно иностранное правительство, наблюдающее за нами, не могло определить, когда наше подразделение было задействовано на задании. Расшифровка кода, присланного мне той ночью, была примерно такова: тащи свою задницу в командную комнату.
Несколько часов спустя я был облачен в полную экипировку с рюкзаком, набитым снаряжением — компьютерами, жесткими дисками, оружием, поддельными документами — и погрузился в транспортный самолет с командой операторов, направляющийся… кое-куда за океан, где мы должны были организовать и выполнить учебное задание. Я не мог никому сказать, куда я направляюсь, или что я делаю, или как долго меня не будет.
Меня обучали, по сути, исчезать, скрывать, кем я был. Пребывание внутри культуры секретности одновременно и волнующе и обыденно. Волнующе — потому что я делал что-то невероятно мощное, важное и большее, чем все мы, хотя большинство людей никогда об этом не узнают, даже моя мать.
Билл и другие говорили, что не всегда легко держать все внутри. Тебе приходилось держать войну в наглухо закупоренной бутылке, даже когда инстинкты цивилизованного человека требовали выговориться и разобраться во всем. Любыми своими достижениями можно делиться только внутри группы. Ты не ждешь, что твое самолюбие потешит похвала от посторонних людей. Успех нельзя праздновать так, как это мог бы сделать нормальный человек. Награждение не было большим событием. Твоя похвала — это безликий голос по радио с коротким словом «джекпот».
Я научился отказываться от усвоенной в школе идеи, что меня должны похлопывать по спине или обнимать каждый раз, когда я хорошо справляюсь. Ничто из этого не имело значения. Мне предстояло выполнить важную работу, и от меня зависели жизни американцев, независимо от того, знали они о нашем существовании или нет.
Нас запихнули в автобус, ехавший на аэродром в Кентукки.
— Это новенький? — спросил один из операторов. У него был сильный нью-йоркский акцент, он был высоким, как баскетболист, и зарос окладистой бородой. Другие здоровенные парни с автоматическим оружием и оптикой засмеялись. Я явно выглядел как новенький, все еще чисто выбритый.
Он дал мне пять: Рокки, командир ударного эскадрона, подполковник Армии.
Шесть месяцев пролетели в мгновение ока, и вот настал конец 2008 года. Билл и другие благословили этот последний этап обучения: практика в роли оператора. Пришло время поработать с штурмовиками, парнями, которые шли с нами по земле и преследовали цели, на которые мы охотились.
Рокки оказался весьма интеллигентен. Он был хорошо знаком с работой интелей и охотно делился идеями о перспективах некоторых террористических групп.
Затем его тон изменился, став предельно серьезным.
— Ты знаешь, насколько важна твоя работа?
— Что вы имеете в виду, сэр? — спросил я.
— Все, кого ты тут видишь, — Рокки обвел рукой свою команду, — полагаются на тебя.
Операторы были лучшими в этом бизнесе. Это были крутые парни из сил специального назначения — мускулистые, с навороченным оружием, готовые действовать где угодно и когда угодно.
Я кивнул.
— Мы будем рисковать жизнями на основании принятых тобой решений, — Он посмотрел мне в глаза. — Ты выбираешь, кому жить, а кому умереть, потому что ты тот находишь цель… И ты подписываешь ей смертный приговор.
Я никогда по-настоящему не думал об этом с такой точки зрения, пока Рокки не сказал мне это тем днем. Если я и задумывался, то всегда говорил себе, что не я нажимаю на курок. Это кто-то другой.
Но правда заключалась в том, что операторы не оказались бы в доме этого террориста, если бы я их туда не направил.
— Он прав, — сказал Джек, наклоняясь поближе. — Ты понимаешь это? Тебе нужно разумно выбирать плохих парней, на которых ты нацеливаешься. Потому что лучше бы они были достаточно плохими, чтобы это стоило того, чтобы их убили.
Перед командировкой мне предстояли заключительные учения. Они проходили — сюрприз! — в Хьюстоне. Я не был дома четыре года, и было странно приезжать в знакомый аэропорт и ехать в город со своей командой.
Мы разместились в совершенно чуждом войне месте в городе, в месте, где вы никогда не ожидали нас найти, и работали весь день и ночь. Если бы вы проходили мимо нас в холлах отеля или рыгаловке фаст-фуда, вы бы никогда не узнали, что мы проводили имитацию охоты на террористов в вашем городе. Мы развернули полноценный командный центр в номере отеля, управляя дронами, персоналом разведки и операторами из одной гостиной.