— Я этого не понимаю, — сказала она.
Она подошла ближе к экрану, чтобы я мог ясно видеть ее карие глаза. Они выглядели немного стеклянными. Я мог сказать, что она была расстроена.
— Чего?
— Не делай этого.
— Чего?
— Почему ты счастлив, — сказала она, — только там, в таком опасном месте?
Я попытался объяснить, но все, что я смог из себя выдавить, это: «Мне нужно было сделать это. Это было важно».
Она позволила этому остаться между нами, и на секунду я подумал, что она оставит тему, но потом она сказала:
— Я не подписывалась на это, на твою прежнюю жизнь. Знаешь что? Я не хочу, чтобы так было всегда.
Затем она отвернулась от экрана.
Потребовалась секунда, чтобы это осозналось, и на мгновение мой желудок почувствовал ужасную боль.
Как будто меня замахнулись. Раньше я не испытывал этого чувства.
— Это не… — начала было я, прежде чем она оборвала меня.
— Я знаю, что другие делают это своей жизнью. — Ее голос немного дрожал. — Для них нормально, что их человек может уйти и исчезнуть. Но для меня — нет.
Она сделала паузу, как будто она планировала это.
— Я не хочу такой жизни.
Я дал ей закончить и подождал, пока она повернется ко мне. Разговор закончился тем, что мы оба замолчали с тяжелым сердцем — оба конфликтовали по-разному.
За несколько недель, прошедших с моего отъезда, я начал понимать, что этой военной операции мне уже недостаточно, Сомали недостаточно, никакой зоны боевых действий никогда не будет достаточно.
Несколько дней спустя у меня было время переварить наш разговор. Когда я сидел и смотрел на Джойс в скайпе, я мог видеть, как это повлияло на нее. Сейчас это касалось не только меня. Я чувствовал больше, чем когда-либо, что нуждался в ней, мне нужно было что-то более осязаемое, что-то, за что я мог бы держаться. Вот почему я изначально ушел из армии; Я просил нормальной жизни, и теперь я создавал свои собственные барьеры, удерживающие меня от нее. Быть дома, закладывать фундамент семьи и хороших друзей, а не быть в каком-то отдаленном месте, сражаясь с врагом, который всегда будет нас ненавидеть.
Я пытался рассказать ей об этом по скайпу той ночью.
— Я слышал, что ты сказала прошлой ночью, и мне жаль, что я заставил тебя так себя чувствовать. Ты права… это нечестно.
Она промолчала и позволила мне продолжить. Наверное, потому что я показывал эмоции, и она знала, что я пытаюсь.
— Я не думал, что когда-нибудь скажу это, но ощущение того, что я здесь, нехорошее — потому что я скучаю по тебе. Это странно для меня. Но я думаю, что готов вернуться домой.
Ее лицо осветилось, когда она знала, что по ней скучают, и что ее слова были услышаны.
— Готов вернуться домой? — сказала она с растерянным выражением лица. — Ты закончил со всем, над чем работал?
— Нужно доделать последние детали. Но в целом да, я закончил.
Мы оба, наконец, были на одной волне. Как будто разговор связал новую часть нас. Хотя он был коротким, это было именно то, что было нужно нам обоим.
Вскоре после этого связь прервалась, и я не мог вернуться в сеть. Интернет в Сомали сосет. Но одну вещь я знал, сидя в одиночестве в грузовом контейнере с вентилятором кондиционера, отражающим морскую влажность снаружи: это была женщина, о которой я заботился. Это была женщина, на которой я хотел жениться, и я не собирался ее терять. Я нуждался в ней.
Это могло быть концом моей истории. Я мог бы оставить беспилотники и войну позади раз и навсегда, и история могла бы закончиться прямо сейчас, и мы с Джойс жили бы долго и счастливо. Вот только жизнь никогда не бывает такой аккуратной.
Однажды утром я пил кофе, когда Брэд, разведчик ВВС, подошел к моему угловому столу и спросил, есть ли у меня минутка поговорить наедине.
Прошел примерно через год после возвращения из Сомали. Шла весна 2014 года. Последние несколько месяцев я работал консультантом в компании «Палантир», занимающейся разработкой программного обеспечения в Силиконовой долине. Они отправили меня в Штутгарт, Германия, чтобы помочь внедрить наш софт в главном военном командном центре США, который занимался Африкой.
Прошли месяцы, и я держался особняком. Никто в офисе, кроме Брэда, не знал, что я делал раньше. (Мы пересекались раньше, когда я выполнял несколько миссий с дронами). Работа там казалась такой далекой от того, что я делал раньше, как будто я попал на обратную сторону Луны. И мне это нравилось. Я, наконец, почувствовал себя комфортно, не нуждаясь в этой старой жизни, наполненной адреналином.