Чтобы получить килограмм розовой эссенции, нужно собрать вручную миллион цветков. Я написал эту книгу как дань уважения ко всем собирателям мира.
Слезы Христа. Андалусия, ладанник
Однажды в апреле я был в Андалусии. На повороте дороги в районе Андевало меня восхитили поля цветущего ладанника, и это ощущение было только частью восторга, который мне предстояло испытать, когда я открыл для себя аромат этой земли и познакомился с людьми, которые ее возделывают. В конце 1980-х годов холмы, покрытые ладанником, начинались сразу за городом Уэльва, как только вы оказывались в первом же селении. Дорога круто уходила вверх, а потом превращалась в настоящий серпантин среди зарослей эвкалипта, чьи листья блестели на солнце. Еще одна деревня, и наконец появились одиноко стоящие высокие каменные дубы. Они напоминали величественных стражников и отбрасывали тень на эту землю ладанника, обожженную солнцем.
Я преодолел 1300 км, и усталость усиливала восприимчивость к пейзажам, открывавшимся передо мной. Я приехал в Андалусию из Франции, чтобы построить и запустить цех дистилляции и экстракции.
Это было мое первое погружение во вселенную ароматов, и для меня все было внове: работа, эта страна, ее запахи и традиции.
Мой испанский был примитивным, но мне нужно было, чтобы меня понимали. Мне предстояло собрать команду, построить маленький завод и организовать для него поставку сырья. На кону стояло обеспечение экстрактом ладанника большой группы парфюмерных производств. И в этом забеге мне было далеко до победы.
В тот весенний день холмы были усеяны крупными белыми хлопьями, словно невиданный снег припорошил поля и еще не растаял под лучами жаркого солнца Андалусии. Ладанник цветет между мартом и апрелем. Тонкие белые лепестки напоминают шелковую бумагу. Цветы, похожие на колокольчик, живут не дольше двух-трех дней. Я сошел с дороги и оказался среди тесно сплетенных ветвей с густой листвой, через которые сложно было пробраться. Ладанник доходил мне до пояса, иногда выше. Листья уже поблескивали от смолы. Начиная с момента цветения растение начинает выделять смолу, знаменитый лабданум, который в течение всего лета покрывает свежие побеги, защищая их от жары. Над холмом витал восхитительный аромат, еще не такой интенсивный, каким он станет в июле, но уже захватывающий. Смола пахнет так же сильно, как липнет. У нее теплый запах, почти животный, удивительно мощный. Экстракт ладанника вездесущ в парфюмерии, его амбровые ноты необходимы для восточных ароматов. Лабданум – необходимый элемент в композиции загадочного парфюма Mitsouko Жака Герлена, который в 1919 году совершил революцию «шипровых» аккордов, соединив цветочные и фруктовые ноты с экзотическими специями.
Цветы ладанника ничем не пахнут, но они великолепны. Пять белых лепестков, в центре желтые тычинки, и в основании каждого лепестка карминное пятнышко. Андалузцы называют их «слезы Христа».
В Андалусии я нашел для себя большое дело, которым буду со страстью заниматься все эти годы везде, где «растут» запахи. Ароматы, которые нам дают растения, рождаются очень далеко от парфюмерного производства, в мире медленного ритма природы. Они рождаются из земли, их собирают, перерабатывают, транспортируют, загадочным образом соединяют, чтобы они стали эликсиром во флаконе. Когда флакон открывают, и настает это недолгое время восторга и удовольствия, краткие мгновения, когда экстракты могут рассказать свою историю. Это аромат смолы, хрупкая красота цветов или ощущение, что вы оказались в царстве экзотических растений. В тот весенний день я отправился в ароматическое и эмоциональное путешествие, из которого так и не вернулся.
Я храню воспоминание о цыганке Хосефе. На поле ладанника эта мать семейства добывала лабданум вместе с дочерьми. В пекле андалузского лета, прикрыв голову соломенной шляпой, с вилами в руках она ходила вокруг котлов, в которых кипятились ветки ладанника. Одежда ее была заляпана смолой, лицо почернело от дыма. Увидев меня, Хосефа громко крикнула:
– Смотрите-ка, француз! Как дела с твоим испанским?
Мы поговорили о невыносимой жаре от солнца и огня, а потом о смоле, которую она готовила для меня.
– За те нищенские деньги, которые ты нам платишь, тебе следовало бы завалить нас парижскими духами! Шанель когда ждать? – со смехом спросила она. В ее устах духи олицетворяли мир роскоши, который она представить не могла. Одно слово выражало дистанцию между теми, кто варил ладанник, и флаконами духов. Это были два полюса общей истории.