— Прощай, чувак, — равнодушно сказал я, стряхнув с оружия алые капли. После чего развернулся, вышел снова на улицу и, прислушавшись к торопливому шороху лап, создал ещё одну темную тропу — до утра с гулями хотелось бы покончить.
ГЛАВА 1
Весна в этом году припозднилась, да ещё и долго раскачивалась, прежде чем осчастливить нас своим приходом. И лишь к середине второго месяца соизволила убрать грязный снег с улиц да кое-как подсушить дороги. Зелени к этому времени ещё толком нарасти не успело, почки на деревьях лишь недавно начали распускаться, поэтому, несмотря на смену погоды, Верль все равно выглядел серым и унылым.
Пряча глаза от яркого солнца, я пригнул голову и, перепрыгнув через разлившуюся перед Управлением лужу, открыл дверь.
— У меня плохие новости, — хмуро сообщил Йен, стоило мне переступить порог его кабинета.
Я повесил на вешалку грязный плащ и кинул туда же недавно купленную шляпу.
— Неужто кто-то ещё внезапно умер?
Стоящий у окна Норриди… с некоторых пор он завел дурную привычку часами таращиться на улицу… покачал головой.
— Дело о пропавшем купце закрыто. Ты был прав — тело обнаружили вчера неподалеку от борделя, куда этот болван отправился на ночь глядя.
— Причина смерти? — без особого интереса осведомился я.
— Сердце не выдержало, — усмехнулся Йен. — Господину Морамону было за шестьдесят, но молодые дамочки по-прежнему сводили его с ума. Хорошо хоть, супруга покойного знала об изменах и не прокляла дурака, когда ей сообщили, где и как он провел свою последнюю ночь. А услышав, что умер супруг прямо на одной из продажных девок, леди Морамон только обрадовалась, что старый кобель избавил ее от своего присутствия.
— За проклятие Фол ее бы не облагодетельствовал, — флегматично заметил я, по привычке откинувшись на спинку стула и уложив ноги на соседний. — Но, может, она и права — купец свое заслужил. Хотя, если он был так охоч до женщин, то умер, скорее всего, счастливым.
Норриди фыркнул.
— Владелец притона испугался, что его обвинят в гибели богатого клиента, поэтому и попытался избавиться от тела. Но что хорошего в том, что известного купца обнаружили голым в придорожной канаве?
— А ему уже все равно. Призракам стыд неведом.
— Ну да. Как я мог забыть! — саркастически отозвался Йен. — Ты же у нас специалист по всякой нежити!
Я спокойно кивнул. А Норриди, внезапно умолкнув, вернулся к столу, с грохотом отодвинул стоящее рядом кресло и буквально упал в него, подняв на меня тяжелый взгляд.
— Арт, я уезжаю…
Я вяло удивился.
— В отпуск, что ли? Ну и правильно, тебе давно следовало отдохнуть.
— Ты не понял: я уезжаю из Верля, — тихо сказал Норриди, откинувшись на спинку кресла и безвольно уронив руки на колени. — Вчера пришел приказ о распределении — меня переводят в столицу. На должность начальника западного участка.
— Даже так? — задумчиво обронил я.
Йен слабо улыбнулся.
— Ты же знаешь — я давно об этом просил. Четыре года в глуши — достаточный срок, чтобы досыта наесться деревенской экзотикой.
Это верно. Норриди явился в Верль незадолго до смерти мастера Этора, сразу по окончании Военно-управляющей академии, откуда его прислали как молодого, подающего надежды, но не отличающегося покладистостью специалиста, который рискнул перед самым распределением ввязаться в спор с начальником академии и прилюдно в этом споре победил.
Не знаю, что и как там у них случилось — Йен неохотно об этом рассказывал. Но зная его, ничуть не сомневаюсь, что с подачи престарелого маразматика парня вполне могли вычеркнуть из претендентов на хорошее место и вместо того, чтобы дать возможность сделать блестящую карьеру, отправили ловить воров на окраину. Туда, где молодой наглец и гонор бы подрастерял, и уму-разуму заодно набрался. А когда сроқ ссылки вышел… или, скорее всего, когда на одном из столичных участков освободилось подходящее место… какой-то умник отыскал среди гор бумаг резюме Йена и решил выцарапать способного парня из глубинки.
Иными словами, Норриди уезжал из Верля навсегда.
— Что скажешь? — так же тихо спросил Йен, когда я задумчиво качнул сапогом, к подошве которого прилип нехилый комок грязи.
Надо же. Ни воплей на этот раз, ни скандала по поводу моих дурных манер. Похоже, весть о переводе оказалась для него такой же неожиданностью, как и для меня. Но все равно непонятно, из-за чего Норриди так разнервничался. Разве это не была мечта всей его жизни? Да и Триш вроде бы в столице работает…