Паутина стала ещё гуще, длинные липкие нити свисали ползучими лианами и рваными саванами по всем туннелям, насколько я мог видеть. Нити касались моего лица, хотя ветра не было.
Моя электрическая лампа зашипела и погасла. Меня это не беспокоит: я вижу в темноте, как кошка. Только чётче. Сгущающаяся паутина скрывала покатые стены и уходила в мутную воду. Прямо передо мной под слоем нечистот что-то зашевелилось. Пока я смотрел, из воды высунулось гибкое щупальце, лениво покачиваясь взад-вперёд в зловонном воздухе, ища меня.
Я рванулся вперёд, а челюсти сомкнулись за спиной, и я едва успел ухватиться за узкий выступ, на котором сидел. Позади меня каменная стена расплылась, и из неё показались уродливые почерневшие губы и вострые зубы. Пока я наблюдал за этим, губы скривились в гримасе, в которой были и улыбка, и оскал, и злобная усмешка, а потом она снова стала просто стеной. Что-то стукнуло меня по плечу, и я бросился к стене, но щупальце всё равно зацепило меня. Должно быть, я старею. Оно было толстым и вялым, без особой мускулатуры (вот почему они предпочитают детские души: те не могут сопротивляться), и я отделался лишь несколькими синяками. Я снова открыл свой разум, чтобы Ведьма почувствовала мою силу, и клыки и когти вонзились в меня, как нож в масло. Я закричал и вернулся в своё тело. Боль пронзила меня, кровь пропитала спину и плечи.
Где-то здесь, внизу, был Волк.
Я слышал рассказы о демонах, так сильно пострадавших от охотников за душами, что они охотились за добычей вместе, но до сих пор не верил, что такое возможно. Свирепый холод пронзил меня, когда я вытащил из ножен свой серебряный кинжал. Если все Демоны объединятся, нас ждут интересные времена…
(Старое китайское проклятие: “Да будешь ты жить в интересные времена”).
Я собрался с силами и успел подсечь щупальце. Оно судорожно дёрнулось, когда плоть разошлась под моим лезвием, а затем со слабым хлюпающим звуком ушло под воду. А потом из воды выплыло что-то мерзкое, большое и волосатое, с белыми блестящими клыками и когтистыми лапами.
(Видите, почему Волк для меня, а Крыса для Страшилы?) Я заорал и бросился на него, мой нож искал его горло, и мы заскользили по узкому выступу. Я всадил ему в горло полфута серебра и локтем столкнул брыкающийся труп обратно в воду.
Я уселся поудобнее и стал ждать. Дело шло к развязке.
Конечно, в реальности этого не было. Волки не имеют реального физического воплощения на Земле, так же как и Ведьмы или Драконы; я уничтожил лишь образ, который материализовался рядом со мной. Я причинил ему боль, но он не умер. Ещё нет. Я полез в свой рюкзак и вытащил баночку с волчьим аконитом.
(Это одна часть одноимённой травы, одна часть святой воды, одна часть человеческой крови).
Я намазал руки и кинжал густой жидкостью и терпеливо ждал следующей материализации, отмахиваясь от щупалец, которые выползали из воды и тянулись ко мне. Ведьма теряла терпение.
В жиже образовался пузырь, который раздулся примерно до семи футов в ширину, и я увидел, как внутри него забилось что-то толстое и тёмное. Не дожидаясь, пока пузырь лопнет, я перемахнул через него, пробил кинжалом. Я сражался с чем-то тёмным и склизким. Его глаза, клыки и когти смотрели в мою сторону. Но оно завизжало, почувствовав волчий аконит на моих руках и клинке.
Я колол и кромсал, чувствуя, как он корчится подо мной от боли и страха. Мне и самому было очень больно, но я сосредоточился на том, чтобы резать глубже, пока оно вдруг не забилось в конвульсиях и не сбросило меня обратно в зловонную воду. Пошатываясь, я вернулся к выступу и вытащил себя из того, что теперь представляло собой кровавый суп высотой по пояс. Я сжался в клубок, всхлипывая не только от боли, но и от страха. Я не знал, выдержу ли ещё один удар - материализацию. Наконец, я успокоился и посмотрел на воду. Пузырь и существо внутри исчезли, и я понял, что Волк бежал, поджав хвост. Но он скоро вернётся. Я должен искромсать Ведьму и вернуть потерянную душу, прежде чем Волк вернётся, иначе для нас обоих всё будет кончено.
Я пристально посмотрел на большеголовый эмбрион в стеклянном контейнере. Мать была слишком стара, чтобы благополучно выносить ребёнка, и доктор вынужден был сделать аборт: выбора не было. В результате душа под угрозой захвата. Вызываем Охотника за душами.
Меня до сих пор бросает в дрожь при мысли о всех этих младенцах, так и не родившихся в прежние времена, абортированных ради удобства. Неудивительно, что демоны снова растолстели, как во времена кровавых жертвоприношений.
Я хмуро посмотрел на эмбрион, а затем на часы. Время поджимало. Я должен был поймать эту Ведьму и упокоить её. Но если Волк всё ещё рядом, открыть свой разум означало бы умереть. Возможно, погибнет и моя душа. Мысли бешено метались, пока я повторно смазывал клинок волчьим аконитом, и тут мне в голову пришла идея. Если это сработает, ни Ведьмы, ни Волка больше не будет; если нет, от меня не останется ничего, что можно было бы похоронить. Я невольно вздрогнул.