– А что такое? – Хеллер подошел к нему.
– Видишь?
Глен ткнул пальцем вниз.
Там, наполовину скрываясь в воде, качался на волнах труп женщины. Обнаженный. Раздувшийся. С кровавым обрубком на месте головы.
23.31
Отдел экономических преступлений.
Объект: Стив Ракстроу (он же "Лис").
Начало пленки: 25 октября, 21.00.
Конец пленки: 25 октября, 23.30.
Неизвестный по кличке "Хорек".
Звонок местный.
Хорек: Привет.
Лис: Здорово.
Хорек: Прости, забыл тебе позвонить... совсем забыл.
Лис: Да что ты?
Хорек: Извини.
Лис: Знаешь, собирай манатки и двигай сюда свою черную задницу. Да поскорее.
Хорек: Не могу. Давай чуть позже.
Лис: Что, опять наша крошка, мисс Билли Холидей? Слышу, слышу.
Хорек: Ладно, ты же знаешь, как они дергаются, пока их не удовлетворишь. Мне нужно время, чтобы загнать эту лошадку в стойло.
Лис: Что?
Хорек: Ну, чтобы она никуда не свалила.
Лис: Слушай, это твои дела...
Хорек: Не кипятись. Погоди немного (кричит: Да прикрути это чертово радио.
Н/ж: Ну, иди сюда, бэби. Сделай мне хорошо-о-о.
Хорек: Погоди. Ты готовься, а я сейчас). Ты еще здесь?
Лис: Здесь, здесь. Но я опять говорю тебе, братишка: выбирай, что тебе важнее. Готовятся большие дела, так что держи ухо востро.
Хорек: Да, да. Я понимаю.
Лис: Когда позвонит Волк, ты должен действовать быстро. И не хером, а головой.
Хорек: Что (неразборчиво)... зомби идет.
Лис: Слушай, а где Х.Г.? Ее нет уже неделю.
Хорек: Не знаю. С ней все глухо.
Лис: Лучше найди ее, а то за дело возьмется Волк, и ты сам станешь глухим. Как камень.
Хорек: Не волнуйся, найду.
Лис: Будем ждать.
Хорек: Ладно, тогда все.
Лис: Ну, пока.
(Отбой).
Вторник, 26 октября, 8.15
За стенами комнаты дул холодный осенний ветер. Зябкий воздух делал еще более яркими и безжалостными отблески света на стальной поверхности. Патологоанатом надел перчатки.
Доктор Кайл Сингх был немолодым уже человеком с коротко стриженными серебристыми волосами. На его вытянутом лице поблескивали очки без оправы. Доктор Сингх был одним из трех патологоанатомов Ричмондского госпиталя. Сегодня он дежурил в морге.
В 7.30, когда он пришел на работу, его уже ждали три жертвы. Двое поступили с шоссе 39, где разбилась машина. Полиция доложила, что на шоссе найдены осколки от бутылки текилы. Третий труп был извлечен из реки Фрэзер.
Доктор Сингх не любил утопленников. Поэтому он в первую очередь взялся за женщину.
Еще в училище один из профессоров говорил: "Если вы первыми осмотрите самые мерзкие случаи, худшее позади". Этот случай был, без сомнения, мерзким. Тело женщины раздулось и начало уже разлагаться; там и тут мускулы скользкими лохмотьями отставали от костей.
Сперва Сингх подумал, что голову утопленнице отрезало винтом лодки. В этом случае срез должен быть чистым и свежим. Приподняв распухшую шею трупа, он поднес к ней сильную лупу.
Две минуты спустя он уже звонил в полицию.
Капрал Джеймс Родейл был не очень рад звонку. Не то, чтобы он был лентяем, халатно относившимся к своим обязанностям: просто у него после завтрака часто болел желудок, и он не хотел лишнего приступа тошноты после посещения морга. Хорошо еще, что доктор Сингх был так предупредителен. Заметив взгляд вошедшего Родейла, он предложил капралу подождать итогов в глубине комнаты.
– Там на столе телефон, – добавил он. – Если надо, можете позвонить.
Капрал Родейл был небольшого роста, худой, двигающийся осторожно и выверенно. На нем была обычная униформа КККП из коричневой саржи и фуражка, от постоянного ношения которой он уже начал лысеть. От рождения у него были глаза разного цвета: один карий, другой зеленый. За это его в школе дразнили Светофором.
Закончив вскрытие, доктор Сингх повернулся к Родейлу. До этого он периодически излагал в микрофон результаты, и капрал, хоть и сидел к нему спиной, не мог пропустить их мимо ушей.
– Труп белой женщины лет двадцати двух. На обеих руках множественные следы уколов...
– На обеих сторонах шеи разрезы длиной 4,5 сантиметра. Впереди на горле разрез длиной 6 сантиметров...
– Вес сердца 280 граммов. Коронарные артерии расширены, атеросклероз в начальной стадии. Аорта не повреждена...
– Имеются повреждения половых губ. Несколько спаек фаллопиевых трубок...
Вскрытие продолжалось почти час. Когда доктор подошел к Родейлу, он вытирал руки салфеткой.
– Могу я заполнить бланк? – спросил он.
Родейл нашел нужный бланк и протянул доктору. Тот вернулся к столу, на котором лежали изрезанные останки женщины, и сделал инъекции глицерина во все десять скрюченных пальцев. Потом один за одним прижал каждый палец к чернильной подушечке и приложил к бумаге. Вернувшись к Родейлу, он отдал бланк ему, и капрал положил листок в папку, предварительно помахав им в воздухе, чтобы высохли чернила.
– Ну – спросил он наконец, глядя в глаза доктору.
– Она не утонула, – сказал Сингх. – Воды в легких нет. Это значит, что она была уже мертва, когда ее бросили в реку. На обеих сторонах шеи и на горле разрезы, сделанные острым металлическим лезвием. Голова отделена от тела вторым разрезом спереди.
– Изнасилование? – спросил Родейл, делая пометки в блокноте.
– По гениталиям этого не видно, хотя в их районе имеются ушибы. Мы проведем анализ на сперму, но она ведь неделю пробыла в воде. Единственное другое повреждение – разрез на обеих грудях. Он проходит по грудине, соединяющей ребра, от одного соска до другого.
Родейл кивнул:
– Значит, голову отрезало не винтом?
– Нет, – Сингх взял со стола банку и пошел с ней к трупу.
Когда он взял с подноса со сверкающими медицинскими инструментами скальпель, капрал поспешно отвел глаза. Чувствуя, как к горлу подступает комок, он заставил себя взглянуть на вернувшегося доктора и на то, что тот держал в окровавленной руке. Человеческий позвонок.
– Видите эти отметины?
Родейл посмотрел на несколько царапин на кости.
– Движение лезвия зигзагообразное. Отметины две, с расстоянием между ними четверть сантиметра. Возможно, в лезвии была выемка. Не знаю винта, способного нанести такой удар.