— Да что это вы? Что с вами? — Я бросился поднимать его с пола.
Барри поднялся и рукавом смахнул набежавшую слезу.
— Успокойтесь. Ради бога, успокойтесь. Я что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю,— мне потребовалось несколько минут, чтобы привести его в чувство.— А что вы умеете делать?
- Всё, всё, что прикажете, всё, что угодно,— обрадовался Барри.— У меня много специальностей. Я — биолог, врач, хороший ботаник, наконец, менеджер и, поверьте, неплохой, совсем неплохой менеджер.
— Ну, этого как раз от вас не потребуется. А вот хороший врач в полёте, особенно дальнем, просто необходим.
— Я хороший, хороший врач... Я окончил медицинский колледж и Принстонский университет, имею степень доктора медицины.
— О'кей. Разумеется, пока ничего обещать не могу. Но кое с кем поговорю. Не спрашиваю, почему вы так туда рвётесь, но тем не менее попытаюсь что-нибудь для вас сделать.
— Спасибо, спасибо, дорогой Марсов... То-ва-рищ, - произнёс он по слогам по-русски. - Спа-си-бо.
— Жду Вас у себя завтра в 19 часов 10 минут по марсианскому времени.
Не буду рассказывать, чего это стоило, сколько труда и нервов. Но мне удалось убедить множество инстанций и комиссий, что без доктора Деспонта мне просто не обойтись.
Кстати говоря, я обратил внимание, что у каждой встретившейся мне женщины в волосах или на одежде сверкал клочок меха хейвора. Заметьте: у каждой! Хотя, как мне объяснили, стоило это дорого, баснословно дорого, целой кучи денег. Но что не сделаешь ради любимой. Я прекрасно понимал, для чего Барри затеял весь этот спектакль. Разумеется, пришлось покопаться в его досье. Ну, а как же иначе. Лететь на Баракорту! И неизвестно с кем. Простите, такая филантропия может стоить жизни.
Баракорта — это не пешеходная прогулка с красивой девушкой. Там, на этой гремучей, огнедышащей планете — Ойр. Ойр — энергия целых созвездий, сосредоточенная в тысячной доле миллиграмма. Ойр — будущее человечества. Энергия Ойра позволит поднять скорость космических кораблей до скорости света и превысить её.
Что ни говорите, а слава вещь полезная. Как бы там ни было, но Барри был зачислен в экипаж «Атласа» и через полтора года мы оказались на Хейворе.
Добравшись до этой маленькой, но довольно гостеприимной планеты, мы сразу выяснили, что хейворов, единственных ее обитателей, не осталось.
Атмосфера планеты оказалась пригодной для дыхания, а местные колонисты вместо того, чтобы разводить этих, как оказалось, удивительных созданий, почти всех истребили.
Разумеется, неплохо им помогли и приезжие охотники. Лицензии на отстрел хейворов давались в исключительных случаях. Но таких «исключительных» оказалось столько, что практически всех животных уничтожили, а модницы украсили себя драгоценными клочками престижного меха.
Руководитель колонии Джефри Амбирохавати любезно предоставил нам с Барри разрешение поохотиться, тем более, что, по его словам, ни одного хейвора на планете не осталось.
«Всё-таки ничему нас жизнь не научила, за какие-нибудь два десятка лет истребить такую красоту, какие же мы варвары,— подумалось мне.— Мало того, что почти всех животных родной Земли занесли в Красную Книгу, так теперь дорвались до Космоса, и так же хищнически, безжалостно уничтожаем и истребляем обитателей целых планет».
Джефри показал нам чучело хейвора, ознакомил с некоторыми исследованиями его организма, мозга, продемонстрировал несколько эфвиограмм о поведении этих существ. Форма тела, пропорции, шестипалые кисти и стопы напоминали человеческие.
Густая шелковистая шерсть играла и переливалась всеми цветами радуги. Личико — голое, совершенно голое. Чёрное, как смоль. Оно не походило на человеческое. Вообще оно мало на кого походило.
Что меня больше всего поразило, так поведение этих созданий, сказать «животных» — просто не поворачивается язык. Настолько их образ жизни, действия отличались от самых, казалось бы, человекообразных наших предков — обезьян.
Времени у нас оставалось достаточно. Во-первых, мы на Хейвору прилетели раньше срока, а во-вторых, путь на Баракорту не близкий, так что в график войти успеем.
После всего, что нам колонисты порассказали и продемонстрировали, меня уже не пришлось уговаривать.
Взяв с собой местного проводника Санчо Лыкова, мы с Барри отправились на поиски хейворов, кстати, от их названия и пошло именование планеты.
Несмотря на стопроцентную неудачу, которую предрекал нам Джефри, рано утром следующего дня мы тронулись в путь.
Хотя здешнее солнце палило достаточно усердно, воздух оставался свежим и прохладным.
Вооружённый аппаратурой Санчо шёл впереди, указывая дорогу. Он сообщил, что последнего живого хейвора видел на отдалённом плато около года назад. Его пристрелил какой-то заезжий охотник. Кстати, он вспомнил Барри, которому однажды повезло добыть шкуру великолепного экземпляра.
Всюду проглядывались волнообразно вздымавшиеся холмы. Они уступами шли вверх вплоть до обширного, еле виднеющегося на далёком горизонте лесистого плато.
Идти было нелегко. Шипы стволов и колючки растущих между ними кустов рвали одежду и царапали кожу.
Иногда дорогу преграждали такие чащобы, что через них было не только не пройти, но и даже не проползти змее.
Приходилось выжигать дорогу лучом блаера. Иногда мы были вынуждены делать крюк, чтобы обойти особенно неприветливые места, щетинившиеся броней шипов и колючек.
Так, с трудом продираясь сквозь угрюмый сизо-лиловый лес, мы шли около пяти часов. Сделали привал. Плотно закусили и решили двинуться дальше. Вдруг Санчо, подняв руку, заставил нас замереть.
— Тихо,— прошептал он.— Кажется, я слышу хейвора.
— Не может быть! — воскликнул, не удержавшись, Барри.
— Замри. Ни слова,— погрозил ему пальцем Санчо.
— «Хи-ор, хи-ор»,— послышался удивительно нежный мелодичный голосок.
Я явственно слышал эти звуки и вопросительно взглянул на проводника.
— Да, это он, хейвор, это его голос. Похоже, кого-то зовёт. Неужели он здесь не один... — шепотом сказал Санчо.
Он осторожно сделал шаг вперёд и отодвинул рукой тяжёлую гирлянду сиреневых листьев.
На полянке сидело удивительное создание. Его меховая шубка искрилась и переливалась под лучами полуденного светила. Она, казалось, была выткана из множества драгоценных кристаллов, брошенных щедрой рукой на тело этого неповторимого существа. От него буквально нельзя было оторвать глаз.
Действительно, не зря его шкура стоила так баснословно дорого: меховая драгоценность! Пожалуй, такого феномена мне видеть ещё не приходилось.
Животное внимательно смотрело но сторонам искрящимися, широко раскрытыми топазовыми глазами и вновь издавало переливающимся серебряным колокольчиком: «Хи-ор... хи-ор»...
Не знаю почему, но мне этот взгляд показался настолько осмысленным, что между лопаток пробежал холодок.
«Неужели они разумны!? Да нет, маловероятно! За это время, за эти двадцать лет, наверняка могли бы установить интеллект, если он действительно у хейворов имелся».
Нас животное не заметило. Вдруг откуда-то прилетела и опустилась рядом вторая особь. Причём я не оговорился. Действительно, прилетела. Позднее Санчо подтвердил, что хейворы летают.
Сначала в небе появился блестящий комок. Затем он увеличился в размерах, и мы увидели парящего, как птица, живого хейвора. Зверёк летел в вертикальном положении, сзади, как флаг на ветру, развевался пушистый хвост. Животное, находившееся на поляне, сделало вид, что не замечает вновь прибывшего. Хотя явно несколько секунд назад кого-то звало. Неожиданно прилетевший хейвор, по-видимому, самец, прыгнул на сидящую и борцовским приёмом повалил на спину. Та легко вывернулась из цепких объятий и зажала под мышкой его голову. В свою очередь «летун» начал извиваться, обхватил её вокруг талии двумя лапами и распластал на траве. Она снова легко вывернулась и, посмотрев в нашу сторону, улыбнулась. Именно улыбнулась! Я готов поклясться, что она смеялась, смеялась по-настоящему.