Спустя полчаса Вилли стоял на берегу, заросшем кустарником, провожая взглядом уходивший теплоход.
Несколько поразмыслив, он всё-таки двинулся к знакомому энтомологу.
Решив больше не искушать судьбу, Соммерс направился не к видневшейся вдалеке автостраде, а пошёл по редколесью вдоль берега.
Через четыре часа пути ему опять захотелось есть. Он спустил с плеч ремень, уселся на свой любимый ящик и, достав с таким трудом завоёванный пакет с едой, неплохо подзаправился.
С сожалением взглянув на остатки еды, он про себя подумал: — «Пожалуй, стоило захватить с собой побольше...»
После сытного обеда у него стали закрываться глаза и Вилли решил слегка вздремнуть.
Слез с ящика и, устроившись в тени небольшого деревца, задремал, не заметив, что крышка чуть-чуть приоткрылась.
Последнее, что он увидел в своей жизни, это рой светящихся в солнечных лучах золотоглавых эльфов и почувствовал острую, нестерпимую боль от многочисленных жал, впившихся в его тело.
ПРИЗРАКИ ПЕЩЕРЫ РИЕБУРУ
Двадцать два года я шёл к этой цели. Двадцать два года своей жизни я истратил на изучение догонов, их легенд, мифов, преданий, их Общества масок.
Мало кто из живущих на нашей планете скажет, что им достаточно много известно о догонах — небольшом народе, живущем на плато Бандиагар в Африке. В нем всего четыре племени.
Догоны на протяжении многих веков сумели отстоять свою самобытность, культуру и сохранить древние традиции. Они беззаветно чтут культ своего выдающегося предка Лебе — родоначальника всех четырёх племён.
Мифология догонов, связанная с историей возникновения Вселенной и сотворением рода человеческого, и заставила меня потратить почти половину жизни на изучение этого самого загадочного народа современности.
Всё началось со статьи известного английского исследователя Раймонда Дрейка, в которой автор высказал несколько интересных предположений о палеоконтакте.
Меня, тогда ещё молодого учёного, идеи Дрейка настолько захватили, что последующие годы я занимался только догонами. Об остальном ваш покорный слуга не мог даже и подумать.
Я даже не мог предположить, сколько трудностей и препятствий придётся мне преодолеть.
И всё же свершилось!
Ценою невероятных усилий, действуя различными методами, вплоть до самых, мягко говоря, не совсем чистоплотных, мне удалось очутиться в деревне племени ару.
Не могу сказать, что в деревне все встретили меня с большой любовью и почтением.
Много дней мне приходилось делать самую чёрную и неблагодарную работу.
А однажды одноглазая свирепая старуха вообще чуть не прикончила меня ударом палки. Ей, видите ли, не понравилась моя любознательность. А что мне оставалось делать? Более полугода я провёл в невероятных условиях, а до своих секретов, до своих эзотерических, недоступных для непосвящённых знаний, по-видимому, меня, «человека со стороны», никто допускать и не собирался.
Спас меня случайно находившийся поблизости один из вождей племени. Он резким движением выхватил палку из рук старухи и еле заметным движением руки поверг её на землю.
С тех пор меня больше никто не трогал. Я лениво слонялся по деревне, наблюдая и постепенно приноравливаясь к её нелёгким трудам и быту.
Наконец, меня привели в отдельную хижину, стоявшую на конце деревни. Около неё, как правило, днём и ночью маячили два стража с копьями в руках.
В хижине было темно. Когда мои глаза привыкли к темноте, то в дальнем углу я заметил сидящего на корточках старика.
Его лицо и руки неестественно белели,— видимо, окрашены белой краской. Так что определить истинный цвет кожи было затруднительно. Тип лица, в отличие от всех его соплеменников, был монголоидным.
Между прочим, лица догонов весьма своеобразны. Они отнюдь не походили на лица негроидной расы. Скорее, они чем-то напоминают аборигенов Австралии, хотя кожа чёрная, правда, со светло-коричневым оттенком.
Длинная седая борода и густая сеть морщин подчёркивали его дряхлость. На нем была белая рубаха без рукавов с глубоким вырезом на груди.
Старик указал мне на плетёное сидение. Я сел. Пронзительным взглядом он долго меня внимательно рассматривал, словно существо какого-то неведомого мира.
— Ты хочешь знать тайну Аммо,— произнёс он на языке «дого со», основном языке догонов. Второго, тайного языка догонов «сиги со», я, разумеется, не знал, но его изучение как раз входило в мои планы, ибо только с ним связаны и эзотерические предания, и тайные знания, известные лишь высшим сановникам Общества масок — олубару.
— Да, хочу,— смело ответил я.
— Ты знаешь, какие испытания тебя ждут? — продолжал он.
— Знаю.
— Совет патриархов принял решение допустить тебя к посвящению в тайное знание.
— Благодарен Совету,— я поклонился.
— Ты знаешь, что смерть ждёт того, кто разгласит наши тайны. Смерть, где бы он ни находился, хотя бы на другом конце Земли. Наши предки завещали свято беречь и хранить тайну Аммо, Аммо, создавшего все спиральные звёздные миры той, «которой нет предела».
— Я буду нем, нем, как рыба.
— Ты не прав,— мягко заметил старик.— Рыбы говорят, говорят растения и цветы, говорит дерево, даже камни не молчат... Говорят все... Мёртвые говорят с живыми, ночь внутренности сжигает огнём, и от непереносимой боли потому что, если ты получишь тайное знание, то никогда не покинешь нас, не покинешь до смерти. Ты меня понял? До смерти,— старик возвысил голос и поднял кверху палец. - Ты никогда, никогда не вернёшься в свой большой город, в свой мир, к своей прежней жизни. Согласен ли ты?
— Да,— коротко выдохнул я.
— Ладно, принесите ему йяну,— обратился он к стоявшему рядом со мной рослому стражу. Тот молча вышел из хижины. Спустя минуту он вернулся и протянул мне тыквенный сосуд, наполненный тягучей, неприятно пахнущей жидкостью.
С трудом выцедив напиток, я почувствовал, что все мои внутренности сжигает огнём, и от непереносимой боли потерял сознание.
Трудно даже представить, сколько длился кошмар моих испытаний. Они доводили меня до неистовства. Постоянно поили какой-то дрянью, после чего я впадал в состояние экстаза. Моё тело билось в конвульсиях. Меня связывали и оставляли лежать на голой земле. Я колотился головой о пол, выл, с пеной у рта издавал страшные вопли.
С каждым днём я чувствовал, как силы покидают меня.
Во время одного из прояснений сознания даже мелькнула мысль, что они просто хотят меня уморить. Правда, я тут же её отбросил. Ведь если бы они действительно этого захотели, то нашли более спокойный и тихий способ: достаточно погрызть веточку уокуры, чтобы тут же превратиться в труп.
Однажды, когда в очередном сильнейшем припадке я корчился на земле, подошёл неизвестный мужчина. Он опустился на колени рядом и покрыл моё тело густой лиловой массой. Вскоре оно, покрытое тягучей плёнкой, успокоилось, расслабилось, и я впал в состояние глубокой прострации, потеряв представление о времени. С рассветом меня, с головы до ног облепленного этой кашицей, привели в знакомую хижину и поставили перед стариком, как я позднее узнал, Высшим сановником Общества масок — олубару.
Внимательно глядя на меня, он поднял руку и затянул заунывную мелодию. Его помощники подошли и жидкостью с острым, щекочущим ноздри запахом стали осторожно обмывать моё тело.
Только вечером всё прояснилось: меня готовили к обучению тайному языку догонов — «сиги со».
Семь сановников олубару один за одним подходили ко мне и, протягивая различные предметы, произносили слова, ожидая, что я повторю их. К моему изумлению, я мгновенно запоминал любое сказанное слово и мог безошибочно повторить его сколько угодно раз.
Очевидно, всё, что со мной проделывали, должно было обострить память и всецело настроить на обучение.
За неделю я в совершенстве овладел тайным языком догонов.
Как-то в один из дней меня отвели к небольшому, сочившемуся из-под земли роднику с зеленоватой водой, пахнущей аммиаком. Рядом находилось выдолбленное из цельного куска дерева большое корыто.