И вдруг этот непонятный болид!
Николай зевнул, ещё раз взглянул на таинственно темневшую громаду сопки и плотно завернулся в одеяло. Попытался уснуть. Обычно он засыпал сразу.
А тут что-то не спалось. Полежав с закрытыми глазами, попробовал сосчитать до ста, затем до двухсот. Долго поворачивался с боку на бок, пытаясь поудобней устроиться. Нет, никак не брал его сон!
Он всё время думал об этом болиде. Уж больно необычным показался ему полет этого обыкновенного, на первый взгляд, метеорита. И потом ему почудилось, что в тот момент, когда болид коснулся поверхности, он раза три подпрыгнул, как резиновый мячик.
«Ерунда,— успокаивал он себя.— Обыкновенный болид. Но откуда этот необычный шлейф и окраска? Откуда такой своеобразный оттенок пламени? И пожара не было... А ведь должен быть пожар, должен. Хотя был конец сентября, но дождей давно не было и тайга стояла сухая. Костер-то он с одной спички зажёг, не каждый раз ему это удавалось...» Только под утро его сморило. Николай заснул крепким сном.
Солнце уже стояло довольно высоко, когда он, будто кто-то его толкнул, проснулся. Выбрался из мешка. Протёр заспанные глаза и сразу бросил взгляд на сопку. Ничего нового на ней не заметил. Лишь на вершине темнела небольшая проплешина.
Кругом стояла глухая тишина. Лишь издалека доносились обычные звуки утреннего леса. Не позавтракав, Николай плеснул себе на лицо воды из озерка и, быстро собравшись, двинулся к сопке.
Путь оказался неблизким, но через три с половиной часа он стоял на её вершине, внимательно разглядывая следы ночного пришельца. На месте упавшего болида он обнаружил ровную квадратную площадку с явно выраженными следами высокотемпературного воздействия. Вся поверхность была покрыта толстым слоем чёрного пепла, а обломки горных пород оказались затянутыми чёрной, непроницаемой плёнкой со следами побежалости.
Но самое интересное Николай обнаружил в центре площадки. Там, видимо, находилось несколько отдельно стоявших деревьев, которые превратились в пористые угольки. А ведь каждому школьнику известно, что углерод плавится при температуре три с половиной тысячи градусов.
Что же могло вызвать такую колоссальную температуру? Обыкновенный болид? Вряд ли! Так что же могло исторгнуть такую лавину пламени?
Покопавшись в пепле, Селихов обнаружил несколько стеклообразных капель, какие-то чешуйчатые частицы в виде своеобразных решёток и круглый фиолетовый шарик диаметром не более одного сантиметра. Аккуратно собрав все в полиэтиленовый мешочек и бросив туда несколько горстей пепла, Николай сразу направился в базовый лагерь партии.
Добрался он туда лишь к вечеру.
2
Начальник партии, невысокий, с большой окладистой чёрной бородой, отнюдь не старившей его юное лицо, издалека заметил, что с Николаем происходит что-то неладное. Несмотря на молодость — начальнику было всего двадцать пять лет, — он немало побродил по тайге, так что опыта ему было не занимать. Он пошёл в поисковую партию сразу после школы и геологоразведочный институт оканчивал заочно. У него за плечами было уже два открытых им лично месторождения железной руды. Одно — сравнительно небольшое, а второе по запасам имело промышленное значение.
Идя навстречу Селихову и ехидно улыбаясь, Котляров спросил:
— Чем вы так встревожены, мой юный друг, Ричард Львиное Сердце?
Они давно дружили и часто позволяли себе шуточки но отношению друг к другу.
Николай, запыхавшись, с ходу выпалил всё, что он видел, и протянул Котлярову полиэтиленовый пакет. Тот недоверчиво посмотрел на него. Открыл. Зачем-то понюхал и, смешно сморщив нос, произнёс:
— Фу, сэр, это всё дурно пахнет... Не могли бы вы порадовать шефа чем-нибудь посвежее. Допустим, рыбкой, но я бы не отказался и от крыла перепёлки. Концентраты мне, как и вам, изрядно надоели, — затем, сразу посерьёзнев, сказал: — Ладно, шутки в сторону, переоденься, поужинай. Пашка приготовил отличную кашу и дуй в лабораторию. Я буду там... Действительно, в этом что-то есть!
Когда Николай пришёл в лабораторию, то увидел, что Котляров, сидя на табуретке, одной рукой ерошит чёрные кудри, а другой держит перед собой лист с результатами анализа.
— М-да,— глубокомысленно заметил он, увидев вошедшего друга.— Ну-с, молодой человек, и загадку вы нам загадали. Ты понимаешь, друг мой Санчо... В твоей находке, я имею в виду чешуйчатые частицы, сидит почти вся менделеевская таблица и куча ещё каких-то элементов, пока неизвестных науке. Это наводит меня на некоторые мысли. Похоже, что твой пришелец вовсе не болид, а...
— А что же? — нетерпеливо перебил Николай.
— Ну, учитывая сверхвысокую температуру в точке соприкосновения с поверхностью, это мог быть космический корабль, зонд или робот. Скорее всего, всё-таки — робот.
Дело в том, что эти чешуйки представляют собой своеобразные кристаллические решётки, что-то вроде аналога человеческого мозга. Утверждать, что это представитель какой-нибудь кристаллической цивилизации, по меньшей мере, антинаучно и достойно лишь малоуважаемых писателей-фантастов. А предположить наличие искусственного мозга — это более приемлемо. Ты ведь знаешь, как далеко шагнули в создании искусственного интеллекта в Японии и Штатах. Да и у нас в стране кое-что имеется... Так-с, предположим, что это всё-таки робот. Но что с ним произошло? Как он перемещался? Неужели это какой-то канал, вроде телепортационного?! Тогда почему произошёл сбой? Да, мыслей много, даже чересчур. Ты хорошо запомнил это место?
— Чего запоминать, оно и на карте есть. Сопка и обозначена, как высота 577,— обиделся Николай.— Да я туда с закрытыми глазами дорогу найду!
— Ладно, не обижайся, я ведь шучу,— примирительно сказал Сергей.—Пожалуй, надо туда ещё раз наведаться. Глядишь, и ещё какую-нибудь диковинку разыщем, да она и натолкнёт нас на новые мыслишки. А потом мы их... и в Академгородок, в Новосибирск подкинем вместе с твоей находкой. Там ребята башковитые. Быстро распознают, что к чему! А пока поколдуй-ка над своим фиолетовым шариком. Я ведь его и напильником пробовал, и кислотой. Ничего не берет... Твёрдый, зараза! Хотелось бы хоть маленький соскоб для анализа сделать.
— Хорошо, давай,— сразу согласился Николай, и, взяв шарик в руки, стал внимательно его разглядывать.
Шарик казался очень тяжёлым для своих размеров. Он был исключительно гладким. Так и перекатывался в ладонях.
Селихов подошёл к тискам, Зажал и них шарик и стал закручивать ручки. Губки тисков сошлись и зажали шарик. Дальнейшие попытки зажать шарик привели к тому, что тиски прогнулись, а шарику хоть бы что. Напильник его действительно не брал. Тогда Николай взял в руки зубило, приложил его к шарику и изо всех сил ударил молотком по кончику зубила, намереваясь отколоть от шарика хотя бы крошечный кусочек...
В этот момент что-то полыхнуло, сверкнула молния, и Николай, выронив из рук молоток и зубило, медленно осел на пол.
3
Когда он очнулся и пришёл в себя, то первое, что увидел — это склонённое над собой озабоченное лицо Сергея.
— Ну, что, оклемался, дружище? — обрадовался тот, отводя от его носа пузырёк с нашатырём.
— Где я? Что со мной? — прошептал Николай.
— Как где? Здесь, в лаборатории. Я уже минут двадцать над тобой хлопочу. Хотел уже по рации «скорую» вызывать. Прилетел бы за тобой вертолёт и забрал в больницу. Что бы я тогда без тебя делал? И как это тебя угораздило по шарику зубилом шарахнуть? Да разве можно до такого инженеру, да ещё геологу, додуматься!? Мало ли что он собой представляет! Ну, да ладно... Встать-то можешь?
— Кажется, могу. Но что-то с черепушкой. Перед глазами все время какие-то сиренево-фиолетовые круги. Помоги мне...
Сергей подал Николаю руку и тот с его помощью сел на топчане, потряхивая головой. Затем, схватившись руками за виски, застонал и прерывающимся от волнения голосом произнёс:
— Ничего не пойму, мистика какая-то! Наваждение!
— Что, что с тобой? — пытался расспросить его Сергей.
— Погоди, дай прийти в себя,— отмахнулся Николай.— Это действительно какая-то мистика. Ты ведь сказал, что я был без сознания минут двадцать?