Возле бадьи с водой, я нашел подходящее ведро с пенящейся жидкостью. Мне пришлось поставить перед зеркалом стул, чтобы водрузить его на достаточной для моего бритья высоте. На столе я аккуратно разложил инструменты, которыми намеривался пользоваться.
Прежде всего я умылся водой из бадьи, которую уже успели поменять на чистую, после моего утреннего купания. Когда только успели? После, я нанес с помощью кисточки немного пенящегося раствора на лицо, запенив всю нижнюю часть лица в районе бороды и усов. Затем я взял в руки первую бритву, и провел ей по своей недельной поросли… Недельной? А когда она успела отрасти?! Это может значить только то, что меня разбудили неделю назад. По крайней мере мое тело. Разве это так делается? И как вообще это делается? Надо бы узнать, как происходит реботизация. Но только как можно более удаленно от Застенка. Я больше не вернусь туда. Очень постараюсь это сделать.
Бритва, представляющая собой острозаточенную полоску металла с рукояткой из камня, обрамленного серебром и золотом, была немного тяжелой, но вполне удобной. Я несколько раз провел ею туда-сюда, пока не приспособился и не начал, наконец, более-менее нормально бриться. Войдя во вкус, я шкрябал и шкрябал свою кожу, выбривая даже самую мало заметную щетину, оставляя на показ только гладко выбритую кожу.
Когда за окошком стемнело, за мной пришел паж. К тому времени, я уже успел побриться, причесаться, кое-как придать себе приличный вид. По-моему, получилось неплохо.
Паж повел меня лестницей на верхние этажи. И поскольку маркиза жила довольно высоко, по дороге у меня появилось время осмотреться.
А посмотреть тут было на что – с каждым этажом убранство становилось все более и более богатым, видно было, что каждый вышерасположенный ярус башни предназначен для гостей по дороже. Например, лестница оставалась такой же широкой и массивной, но с каждым шагом приобретала все более и более красивую и дорогую отделку из качественных материалов, на этажах появились настенные ковры, а на полах, соответственно, ковровые дорожки, все углы и закоулки были заставлены статуями и дорогими вазами.
…много лет назад, когда Император не был столь богат, ему пришла в голову идея создавать предметы роскоши и продавать их на ювелирном рынке, куда за особые взносы допускались только высшие Дворяне, особо богатые Златолюды и династийные члены ремесленных гильдий. Словом, все, кто имел деньги и ранги могли превратить излишек денег в предметы роскоши, уплатив долю малую в бюджет империи. На те деньги владыка строил свою власть на костях конкурентов, ну а «денежные мешки» подпитывали таким образом и государя, и свое эго.
Надо отдать должное, ремесленный люд неплохо поднялся за тот период, и остается в почете по сей день. Были возрождены такие виды искусств, как живопись и скульптура, заново пришлось открыть каллиграфию и икебану, развивать такие бесполезные до этого ремесла, как чеканка и вышивка картин бисером. Словом, все, чем владели Древние, и что было утрачено за ненадобностью.
Столица процветала. Во всех домах Высокорождённых и Благородных появились картины маслом, статуи родственников в мраморе и диковинные животные Древних, такие, как львы, слоны и кошки. А на парадах и приемах весь цвет рыцарства считал должным присутствовать в покрытых золотом и серебром парадных доспехах с чудной гравировкой – рисунками гербов или надписями лозунгов и девизов, некоторые вообще носили целые пейзажи и поэмы…
Я дивился изысканным вышивкам, обилию жемчуга, золота и самоцветов настенных ковров и прекрасной мозаике паркета полов в коридорах. По сторонам, между проходами и дверями в стенах, стояли резные ящички и тумбы, которые и сами по себе были произведением искусства в хорошем смысле этого слова, так на них еще и возвышался какой-либо бюстик или ваза, как правило из дорогого камня или хрусталя. Забавно. Но вроде так и надо, ведь в целом дом производил ощущение уюта, дороговизны и богатства, на что, по-видимому, и был расчет.
- Мы на месте, - неожиданно сказал паж, когда я в раздумьях отвлекся на какую-то очередную картину и не заметил, как оказался возле дверей из дорогих пород темного дерева. – Соберитесь, вас ждет госпожа!
Я кивнул и поправил на себе все складки, тесемки, проверил пуговицы и пряжки ремешков – все сидело великолепно, можно было идти представать пред очами богатой дамы.