Я представил в руках свои катаны, вспомнил холод лезвия... По спине пробежал холодок, катаны словно соткались из воздуха. В то же время я ощутил, что жизнь утекает из меня быстрее. Так вот оно какие правила!
Что-то дернулось среди голых ветвей и метнулось ко мне. Рефлекторно я ударил катанами и только после увидел уже поверженную тварь. Нечто отдаленно напоминающее летучую мышь, покрытое мокрой шерстью. Клыки имелись и не один комплект, а вот глаза отсутствовали.
Небольшой светлячок вылетел из тела и двинулся ко мне, после чего впитался в меня.
- Вижу сражаться ты научился сам. Отлично. Главное не держи оружие сотканным непрерывно, создавай только когда потребуется, так как оно пьет из тебя жизнь - подоспел ко мне Император с продолжением лекции.
Я расслабил волю и катаны рассыпались туманом.
- Когда в тебя ударят - жизнь будет утекать. Если ты не ожидаешь удара то много, ожидаешь - намного меньше. Атакуй когда враг не ждет и твоя добыча будет богатой.
- Расскажи лучше с каких теней лучше всего начать. Время уходит.
- Ты волен начать хоть с меня. Я с радостью отдам всю свою жизнь, зная, что она поможет Империи, что некогда была моей.
- Отставить суицидальные мысли - едва не рявкнул я. Одной капельки жизни взятой у твари мне хватило чтобы придти в себя - Если вы прикованы к своим чертогам, как же добываете жизнь?
- Мирные, вроде нас, собирают жизнь, что падает в чертоги, но некоторые, создают из своей жизни целые армии полуразумных тварей и разоряют соседние чертоги. Один из них, некогда вождь какого-то варварского племени времен, когда и Аррасса не было.
- Погодите, но я читал что кровь получили всего-то четыреста лет назад!
- Тогда ее только перепрятали, извлекли из тела укравшего ее много лет назад безумца.
- Ясно.
- Начни с того, что обойди мой чертог. У меня все равно не хватает сил все здесь просматривать и тот вождь, вернее его твари, частенько сюда наведываются. Чертоги расположены полосой. Частичные копии Аррасса - это чертоги Императоров, что пользовались Кровью. Любой из них тебе поможет. Из остальных мы знаем только Ниркви, жрицу одного из племен. Она очень мудра и многое тебе может открыть. Остальные заняты лишь промыслом, стремясь отнять у соседа как можно больше жизни.
- Спасибо, Император - я почтительно поклонился, хотя и понимал, что это не имеет смысла.
- Как соберешься с силами - ступай в воду и в ту сторону. Здесь вода и по щиколотку не доходит и в этом мертвом море не водиться никто и ни что.
Я кивнул и двинулся обходить чертог императора. И с каждой каплей я обретал себя. Мысли становились яснее, ощущения более полными. Я словно по крупицам собирал себя былого: хмурого, четкого и рассчетливого человека, которым был до того, как угодил в Алерию. И когда пришло время я ступил в мертвое море этого странного мира. Пора прирезать достаточное количество уродов, мешающих жить другим и билет наверх мой. Не уверен, что я этого хочу, но кашу эту расхлебывать надо, иначе будет нечто, что намного хуже некромантов Нолдора... Хоть я и не понимаю, почему это меня должно волновать.
Глава 17 Путь домой
Быть может, стоит мне уйти,
Туда, где жизни больше нету.
Но лишь чтобы потом прийти,
В обличии уже иного человека.
Рлен По
Эта тень при жизни была вождем одного из племен каннибалов и считала этот мир раем. Порождения не слишком умного, жестокого, страдающего манией величия разума, были многочисленны и знали единственный способ общения с соседями: набег большой слабо организованной толпой. Убивать и поглощать для хозяина - это все, что они умели.
Игорь шел по воде молча. Собственно и говорить-то здесь было особо не с кем, а болтать самому с собой еще и накладно. Этот чертог был им исследован как издали, так и маленькими соглядатаями, созданными из частичек его, Игоря, жизни, и он теперь точно знал, где искать хозяина чертога.
Огромные деревья с мертвой, черной листвой бесшумно колыхались на несуществующем ветру, когда путник ступил под их тень, скрывшую и без того скудное освещение, которое давала трещина в небесах. Под сенью этих деревьев бродили толстые уродливые порождения здешнего повелителя, а посередине поляны стоял каменный стол с яствами, за которым восседала в бесконечном пиру, окруженная "красавицами" толстыми, как и он сам тень. Вождь грозного племени предавался в своем посмертии, раю, тому, что ему велела его вера: бесконечному пиру с красавицами, после набегов на соседние острова. Легко и неслышно Игорь залез на ближайшее дерево и далее двинулся, перепрыгивая, словно обезьяна с дерева на дерево. Наконец, получив отличный обзор стола, он остановился.
В правой руке Игоря, словно из неоткуда, соткался пистолет, а в левой глушитель. Находясь в мире, где жизнь принимает форму того, что только подскажет воображение, он предпочитал полагаться на наилучшее оружие, о котором только знал, которое когда-то чувствовал и держал в руке. Отобразить свое собственное, смертоносное и в тоже время эффективное оружие, невозможное там, где он жил не получалось - для этого надо было слишком много жизни да и надо было знать, хотя бы примерно, как оно устроено.
Навинтив глушитель, путник взял прицел и сделал три выстрела. Первая пуля угодила в заслоняющую тень "красотку" и та почти мгновенно растворилась и метнулась светлячком к убийце, вторые же две пули угодили толстяку промеж глаз. Тень резко вскочила, силясь удержать выходящую из нее жизнь, но безуспешно - удары были слишком неожиданные и драгоценные секунды, когда рану можно было затянуть ушли. Последующие выстрелы добили ее, и она взорвалась тысячами разноцветных светлячков, летящих к Игорю. Красотки, слуги, воины, яства на столе - все вмиг оборачивалось светляками и летело к новому хозяину, а сами деревья и земля начали таять, так же порождая небольших светлячков.
Через несколько минут на месте рая отдельно взятого вождя уже плескались неглубокие воды моря...
Пистолет растаял, а рядом с Игорем, уже стоящим в воде, появилось некое подобие мотоцикла. В отличие от двигателя внутреннего сгорания, на создание и поддержание существования которого здесь требовать много жизни, этот мотоцикл приводился в движение огромной туго скрученной пружиной, словно гигантский часовой механизм. Игорь оседлал стального коня и, поднимая за собой тысячи брызг, не издававших, как ни странно, ни единого звука, двинулся дальше...
***
Кисть легко коснулась бумаги, оставляя за собой светло серый след. Ния чуть сильнее обозначила линию едва заметного горизонта. Картина была завершена. Стоя по щиколотку в темном море, держа клинок в одной руке и пистолет в другой, стоял человек лет тридцати-сорока, в темном плаще. В длинных его до плеч волосах, собранных небрежно в пучок сзади был заметен седой локон. Глаза одновременно горели решимостью, но, в то же время, в них можно было прочитать одиночество и тоску... Странные глаза и страшные. А в небе над ним едва заметно пылала белым пламенем трещина, разлом в небесах и недоступный пока для него выход.
Запищали часы, напоминая, что сюда скоро придут, и Ния осторожно положила картину сохнуть на шкаф, убрала краски, встала из-за стола и скрылась под кроватью, где находилась всегда, когда сюда наведывался кто либо.
Прошло два месяца с тех пор, как Игоря, соблюдая строжайшую секретность, доставили из Норсидиала в Аррасс и разместили здесь, в его комнате на кафедре.
Все эти месяцы он просто лежал, не приходя в сознание, и едва дышал. На столике рядом с кроватью стоял сложный, иногда поскрипывающий шестернями прибор от которого тянулись две стеклянные трубки, на концах оканчивающиеся иглами. Эти иглы впивались, словно ядовитые зубы змеи в жертву, в его вены и по одной из них кровь текла в этот странный фильтр, а по другой возвращалась в тело. Остается только гадать каким образом тот, кто являлся под личиной старика, подбросил его руководству Академии.