Пролог
На сонную площадь маленького тихого городка въехал небольшой отряд. Топот копыт спугнул голубей, ищущих крошки у подножия статуи, изображающей то ли некоего правителя, чье имя давно позабыли, то ли героя древности, о котором если и слышали, то лишь в этих глухих краях. Потревоженные птицы взлетели и тут же опустились на голову и плечи статуи, время от времени поглядывая на прибывших. Новые лица здесь появлялись нечасто.
Возглавляющий отряд рыцарь поднял руку, и конники остановились. Один из них, гибкий, проворный юнец, спешился и направился к колоколу. Взявшись за веревку, он оглянулся на рыцаря. Тот кивнул. Долгий глубокий звук вновь согнал голубей с насиженного места. В ближних домах распахнулись окна. Колокольный звон созывал горожан, что тоже случалось редко.
Вскоре площадь начала заполняться народом. Рыцарь и четверо его так и не спешившихся спутников поглядывали на людей с некоторым высокомерием. Чувствовалось, что отряд прибыл издалека, и Талсбург казался им глухим захолустьем. Жители городка, в свою очередь, глядели на незнакомцев со смесью подозрения и любопытства. Герб пришлого рыцаря не был знаком никому из них, и непонятно было, как следует отнестись к чужакам, столь настойчиво требующим внимания, будто они имели на это какое-то право. Впрочем, все пятеро были прилично одеты и хорошо вооружены, сидели на холеных, отлично вышколенных скакунах и держались со спокойным достоинством. Этого было достаточно, чтобы их выслушали.
— Жители Талсбурга! — начал рыцарь, когда площадь заполнилась народом и стало ясно, что больше никто не придет. — Мы прибыли издалека, чтобы объявить в розыск одного человека. Мы рассказывали о нем в каждом поселении, которое встречали на пути.
— У нас тут чужаков не бывает! — выкрикнул звонкий голос.
Рыцарь поднял руку:
— Тихо! Человек этот не сидит на месте. Его видели и в столице, и у берегов Звенящей Стрелы, и на границе с Кхартом. Он бывает и в городах, и в глухих лесных поселениях — идет туда, где платят, как делают все наемники.
— И в чем его обвиняют?
— Его разыскивают — это все, что вам следует знать. Тому, кто предоставит о нем достоверные сведения, щедро заплатят, а если эта информация поспособствует его поимке — награда увеличится втрое.
— Ну, золотишко никогда не лишнее! — усмехнулся в темную бороду кряжистый здоровяк в поношенной одежде и залатанном грязном плаще.
— Так уж и заплатят? Выслушают, да и прогонят взашей, а то еще ребра переломают! Знаем мы таких! — выкрикнул кто-то. Толпа одобрительно загудела.
— Я даю слово… — начал было рыцарь, но презрительный хохот и улюлюканье заглушили его слова. Прибывший с ним юнец снова ударил в колокол, пытаясь привлечь внимание жителей. Конники опустили ладони на рукояти мечей. Это подействовало — шум понемногу начал стихать.
— Мой господин — человек влиятельный и богатый. Он щедро вознаграждает тех, кто ему служит — и жестко карает врагов. Вы можете выслушать нас и получить шанс заработать, поймав человека, которого ищет мой господин, или же нет — и тем навлечь на себя беду. Что вы теряете? Может быть, тот человек никогда не забредет в ваши края, но возможно и совершенно иное — и тогда кто-то из вас может обогатиться. Мне продолжать?
— Пусть говорит! Выслушаем, чего уж! Слушаем! — раздалось сразу несколько голосов.
— Мой господин, — продолжил рыцарь, — разыскивает наемника по имени Венельд. Он охотник за нечистью. Путешествует без спутников, с одним только соколом. Передвигается пешком или верхом. Двадцать восемь лет, рост выше среднего, волосы темные, пепельные, глаза зеленые, на лбу с левой стороны приметный шрам, на шее — следы от когтей. Мрачный, нелюдимый, дружбы ни с кем не водит, с людьми не сближается. Он нужен моему господину живым. Это все, что я должен был сообщить. Я оставлю в городе своего человека: если что-то узнаете, сразу идите к нему. Это все. Можете расходиться.
Гурт, владелец придорожной таверны, задумчиво почесал бороду. И кому это Венельд понадобился? Надо бы предупредить парня, а то как бы беды не вышло…
Глава 1. Утро
Венельд приоткрыл глаза и тут же зажмурился. В голове будто разом взорвалась тысяча маленьких злобных солнц. Хозяйская девчонка (Пенни, припомнил он) сидела в оконном проёме, болтая тощими ногами в полосатых чулках. И как только Дарвел допустил её сюда? Словно подслушав мысли хозяина, сокол расправил крылья и пронзительно закричал. Венельд поëжился и втянул голову в плечи, опасаясь, что она попросту треснет. Сколько же он выпил вчера?
Пенни осторожно хихикнула — кажется, Дарвел напугал её, но она старалась не подавать виду. Венельд приоткрыл один глаз:
— Что?
— Ты смешной, — пискнула Пенни. — У тебя сено в волосах.
Ну, ещё бы, учитывая, что он провёл эту ночь на сеновале. К слову, пахло здесь упоительно!
Венельд повозился, прислушиваясь к собственным ощущениям. Желудок мерзко зашевелился в ответ. Так, резких движений делать, пожалуй, не стоит. Даже с закрытыми глазами он чувствовал на себе взгляд девчонки. Жалкое, должно быть, зрелище! Интересно, что она об этом думает? Впрочем, кого он обманывает? Ему давно уже нет дела до чужих мыслей.
— Ты есть хочешь? — вновь подала голос Пенни.
При мысли о еде его едва не стошнило, а вот пить захотелось неимоверно. Он с трудом разлепил пересохшие губы:
— Лучше воды.
Девчонка спрыгнула на пол, подняв облачко трухи и пыли:
— Я мигом!
К тому моменту, как она вернулась с кувшином, Венельду удалось сесть и приоткрыть глаза. День выдался на удивление яркий, солнце светило в окно, и в его широких лучах весело плясали пылинки. На улице щебетали птицы, дождя как не бывало. Принимая из рук Пенни запотевший кувшин, Венельд подумал, что Гурт будет ох как недоволен тем, что его младшенькая тут ошивается.
— А где Вельда? — с этой служаночкой его кое-что связывало, было бы неплохо увидеть её вновь.
Пенни неопределённо шевельнула острыми плечиками:
— Она у нас уже года два не работает.
Да уж, давненько он не бывал в этих краях!.. Венельд отпил ещё глоток, чувствуя, как возвращается к жизни тело:
— Что так?
Девчонка забавно сморщила нос:
— Замуж вышла да и уехала. А ты к нам надолго?
Теперь настал его черёд пожимать плечами. Откуда ему знать? Заказов не было, так что он никуда не спешил. Если так пойдёт, придётся в вышибалы к Гурту проситься… Вот смеху-то будет!
Дарвел закричал снова, и тут же снаружи раздался недовольный голос хозяина таверны:
— Пенни! Пенни, дрянная девчонка! Ну, если ты там, держись у меня!
Пенни взвизгнула и бросилась к Венельду. Это что ещё за новости? Когда дверь распахнулась, и разъяренный Гурт возник на пороге, едва не выворотив притолоку, его младшая дочь пряталась за спиной парня — только косички из-за плеча торчали. Лохматые брови Гурта стремительно сошлись на переносице, и Венельд примирительно вскинул руки:
— Спокойно, старина! Она просто принесла мне воды.
— Воды? — зарокотал тот. — Сколько я могу повторять, не трись около постояльцев! Не будет добра!
— Но это же Венельд…
— Эй, эй, — охотник за нечистью повернулся к девчонке. — То, что ты знаешь моё имя и видела меня несколько раз, ещё ничего не значит. Люди сюда заезжают всякие — да и не только они. Понимать надо!
— А я ей чего говорю? — Гурт боком протиснулся в двери, привалился могучим плечом к жалобно скрипнувшему косяку. — Не ровен час, нарвëтся на лиходея какого…
— Так Венельд же, — проскулила Пенни.
— Заладила — Венельд, Венельд, — тут же вспылил отец. — Тоже мне, образец добродетели… А ну-ка, пшла отсюда! Брысь! У тебя дел невпроворот, а ты тут ошиваешься.
Девчонка хмуро выбралась из-за спины Охотника, отряхнула прилипшие к чулкам соломинки и неохотно, нога за ногу, двинула к выходу. Гурт беззлобно замахнулся, когда она с ним поравнялась:
— У, бестолочь!
Дочь порскнула за дверь, и отец невесело усмехнулся. Венельд отпил из кувшина: