— Тур, — попытался позвать он. — Тур! — однако голоса не было.
Впрочем, могучий норавиец как будто услышал: с трудом разлепляя веки, парень увидел, как тот поднялся, раздвигая клочья тумана широкими плечами, и стоял теперь на одном месте, слегка покачиваясь. Нехорошо так стоял, жутко — это Охотнику даже в его одурманенном состоянии ясно было. Не стоило всё же от сон-травы отказываться, ох, не стоило!..
Напрягая все силы, Венельд с трудом сунул руку в поясной кармашек, нащупал пузырёк с настойкой волчьего донника. Жгучая и отвратительная на вкус, она, однако, хорошо помогала сбросить оцепенение — хоть настоящее, хоть морочное, всё едино! — и придавала сил. Медленно, очень медленно вытащил он пузырёк, поднëс к губам, вынул зубами пробку. Руки налились невыносимой тяжестью — Венельд аж вспотел. Пальцы разжимались — вот-вот прольется драгоценная жидкость, единственное его спасение! Не сводя глаз с замершего норавийца, Охотник втянул в себя воздух. Резкий запах волчьего донника ударил в ноздри, прочищая мозги, прогоняя сонливость. Запрокинув голову, Венельд сделал приличный глоток, задохнулся, закашлялся — и увидел, как медленно поворачивается в его сторону Тур. Зловещий туман будто обтекал норавийца, не касаясь, не заслоняя, — и в глазах его снова была тьма.
«Лучше б связал!» — мелькнуло в голове у Венельда, в то время как сам он взметнулся с земли, держа в одной руке меч, а в другой топор. Оружие Тура осталось лежать на траве: меч его был тяжелее венельдова да и к руке непривычен — незачем рисковать. Использовать тайное имя Герта строго-настрого воспретила, так что придётся уж как-нибудь так…
Туманная завеса вдруг всколыхнулась, и Венельд увидел жуткие силуэты. Черные тени в развевающихся призрачных плащах беззвучно окружали поляну. Вместо лиц под накинутыми капюшонами зияла тьма. Тëмные Жнецы! Только этого не хватало… Охотник крепче сжал меч — лезвие у него, конечно, заговорëнное, да только это его не спасёт. Он никогда ещё не видел нескольких Жнецов сразу — они всегда появлялись поодиночке, собирая кровавую жатву для своего господина.
Впрочем, нападать они не спешили — это сделал Тур. Вытянув вперëд руки, он бросился на Венельда, норовя ухватить за горло. Тот увернулся, скользнул в сторону, едва не коснувшись безучастно наблюдающего Жнеца. Парня обдало могильным холодом, так что волосы на затылке зашевелились. Тур сгрëб его за плечо, развернул к себе. Венельд двинул ему в пах коленом, не решаясь воспользоваться сталью. Ну, не калечить же, в самом деле?! И имя точно уж теперь не поможет — Герта там, не Герта, да только при Жнецах тайное имя назвать всё равно что голову с плеч снести. Тур осел, скорчился на земле, тьма отступила на миг из его глаз.
— Прости, дружище, — бросил Венельд, опуская обух топора на светловолосую голову. — Отдохни покуда, — и, скаля зубы, развернулся к Жнецам. — Нууу, разомнëмся?!
Конечно, сражаться они не стали — лишь одновременно вскинули бесплотные руки. Вихри тумана, соткавшись в круглую сеть, опустились на смертного, осмелившегося бросить вызов самим Жнецам, опутали липкими прядями, лишая сил. Оружие выпало из ослабевших пальцев, колени подкосились, и Венельд рухнул прямо на Тура, от которого так и не успел отойти…
Глава 10. Темные Жнецы
Мир двигался, покачивался и колыхался — собственно, это и привело Венельда в чувство. Охотник за нечистью приоткрыл глаза и тут же зажмурился: перед ними мельтешило нечто тошнотворно-зелëное, расплывалось, не позволяя сфокусировать взгляд. На мгновение ему почему-то подумалось, что вот сейчас раздадутся лёгкие шаги, и Тиша завопит что есть мочи — очнулся, очнулся! Затем сознание прояснилось. Тиша! Венельд дëрнулся и едва не свалился с коня. Опутав Охотника призрачной сетью, Тëмные Жнецы связали ему руки и ноги и перебросили через круп Вороного, так что это вовсе не мир колыхался зелёной завесой, а плыла перед глазами приминаемая копытами трава.
В забытьи он почему-то думал о Тише — что-то угрожало девчонке, но что? Порабощенного паренька они с Туром вычислили — где, кстати, Тур, живой ли? Венельд заëрзал, пытаясь оглядеться. Тело ныло от неудобного положения, связанные руки и ноги затекли и не слушались. Вороной больше не выступал, красуясь и играя, — по его телу время от времени пробегала крупная дрожь, он храпел, взбрыкивал, косил безумным глазом. Венельд понял, почему, когда ему удалось, наконец, приподнять голову и оглядеться. Вокруг были Жнецы. Они окружали Вороного просторным кольцом, плыли спереди, сбоку, сзади, не издавая ни звука и почти не касаясь земли. Жуткое зрелище!
Жнецы являлись приспешниками Тьмы, и призвать их в этот мир мог только очень могущественный колдун. А уж заставить исполнять приказы… Об этом Венельду даже думать не хотелось! Тот, кто повелевал ими, терял собственную душу и потом, после смерти, становился одним из них. Некоторые соглашались на подобное ради достижения каких-то своих целей… Венельд этого откровенно не понимал. Взять, вон, хоть Тура — разум его был порабощëн, и он не осознавал, что творит, но вернувшиеся воспоминания теперь ужасают и приводят его в ярость. А своей волей душу отдать?! Парень мотнул головой, когда длинный гибкий стебель осóроки хлестнул его по лицу. На щеке осталась полоска пыльцы. Венельд чихнул. И долго они собираются вот так его везти, будто мешок с тряпьем?!
Словно в ответ на эту мысль, один из Жнецов поднял руку, и все остановились. Вороной от неожиданности прянул назад, и Венельд свалился в пыль. Правое плечо отозвалось резкой болью, заныла временами напоминающая о себе рана на бедре. Зато на земле удалось оглядеться. Парень увидел дрожащего Вихорька и сидящего на его спине Тура. Руки у него были связаны, на затылке запеклась кровь, однако он не висел мешком, перекинутый через седло, как Венельд до этого, — значит, не особо и сопротивлялся. Выходит, колдун снова хозяйничает у него голове, и путы на руках — всего лишь предосторожность. А ещё получалось, что этот самый колдун Жнецов и вызвал, иначе никакого разделения между Туром и Венельдом они бы делать не стали — повязали бы обоих, и дело с концом!
— Эй, Тур, — позвал Венельд, ни на что особенно не надеясь, однако норавиец вздрогнул и обернулся. Бледное потерянное лицо, блуждающий взгляд — помощи от него не дождëшься, это уж точно. Как бы умом не тронулся! Охотнику не хотелось представлять, каково это, когда в твою голову беспрестанно кто-то залазит, повелевает мыслями, управляет чувствами, отдаëт приказы безвольному телу…
Туру удалось, наконец, сфокусировать взгляд. Он разлепил потрескавшиеся губы, прохрипел с трудом:
— Венельд…
Парень кивнул — помнит, уже хорошо:
— Что, брат, тяжко приходится?
Тот опустил ресницы, что вполне могло сойти за кивок.
— Зря… напросился… в попутчики, — выдавил он. — Беды одни… от меня…
Венельд зло усмехнулся, прищурил глаза. Это ещё посмотреть надо, от кого тут все беды. Ох, доберётся он до этого колдуна!..
Зловещая тень заслонила солнце и прямо в лицо лежащему на земле парню полилась вода. От неожиданности он зажмурился, поперхнулся, закашлялся, но тут же пришёл в себя, принялся ловить пересохшим ртом живительные струи. Вода перестала течь так же внезапно, как начала. Тëмный Жнец отошёл в сторону, и солнечные лучи, коснувшись мокрых ресниц Венельда, разбились на сотни крохотных радуг. Парень моргнул, стряхивая капли, покосился на Тура. Того, кажется, напоили тоже, судя по намокшей на груди рубахе. То, что людям иногда необходимо ещё и есть, Жнецам, судя по всему, в голову не приходило — или они сами вообще ничего не решали?
Другой Жнец протянул руку, скрытую черным изодранным рукавом, ухватил Венельда за плечо, потянул. Силища у него оказалась неимоверная. Без видимого напряжения он оторвал парня от земли — а весил тот немало, да и на телосложение не жаловался! — и, похоже, вознамерился вновь перекинуть его через седло. Отчетливо хмыкнул Тур — ишь, полегчало ему от воды, однако!