— Я думаю,:— усмехнулся Кэлюмет, не желая выслушивать очередную нотацию,— что не стану вам объяснять своих поступков. Даже если я убил эту проклятую собаку...
— Значит, вы убили ее просто так? — спросила она с холодным спокойствием.
Кэлюмету было очень неприятно, что она так переживает смерть собаки. Он мог бы доказать свою невиновность, показав рану, и, возможно, она бы раскаялась. Но он не собирался этого делать, он хотел показать, что сам отвечает за свои поступки. Он даже почувствовал какую-то радость от ее бессильного гнева и оттого, что показал ей свою жестокость. Кэлюмет усмехнулся.
— Он мертв, не правда ли? И я не могу оправдаться перед вами.
Бетти сверкнула на него глазами и кинулась к Мэлколму, который поднялся и тянул руку к своему пистолету, пытаясь достать его из кобуры.
— Не надо, дедушка,— сказала она спокойно.— Это не вернет нам Лансона. Кроме того,— она повернулась к Кэлюмету и увидела, как и он потянулся правой рукой к бедру в ответ на угрожающее движение Мэлколма,— разве вы не видите, что он застрелит вас, как и Лансона.
Бетти отвернулась от Кэлюмета и продолжала что-то тихо говорить деду; поглаживая его по волосам, гладя по плечу, нежно успокаивая его, как это умеют делать женщины. Кэлюмет наблюдал за ней, удивляясь ее самообладанию и невольно чувствуя странное, волнующее восхищение.
Он забыл про Боба. Бетти оставила мальчика одного, когда бросилась к Мэлколму, и Боб подковылял ближе и теперь стоял как раз позади него. Кэлюмет. заметил присутствие мальчика, когда тот схватил его за левую руку. Кэлюмет наполовину вытащил пистолет и с рычанием обернулся к мальчику, но тот продолжал крепко держать его. Кэлюмет сильно толкнул мальчика, и он упал в пыль, но поднялся раньше, чем Бетти и Мэлколм помогли ему. Его лицо исказилось волнением.
— Он не нарочно' убил Лансона, Бетти! — сказал он.— Я знаю, посмотри на его руку, Бетти! Она вся в крови! Лансон укусил его!
Несмотря на сопротивление Кэлюмета, мальчик снова схватил его за руку и повернул так, что Бетти и Мэлколм увидели разорванный рукав и широкую полосу крови, стекавшей по руке.
Мэлколм перестал надвигаться на Кэлюмета и спрятал оружие в кобуру. Бетти тоже остановилась и внезапно покраснела. Она была смущена и взволнована.
— Почему вы не сказали нам? — спросила она укоризненно,— Это могло бы избавить вас...
— Избавить -меня от ваших Глупостей? — прервал ее Кэлюмет.— Вы мне ясно доказали, что я ужасно подлый человек. Я не хотел вам говорить потому, что это не ваше дело. Это только царапина, но я не мог позволить проклятому псу загрызть меня.— Он спрятал руку за спину, чтобы Бетти не могла ее видеть.
Бетти решительно подошла к нему.
— Я хочу посмотреть, как сильно он вас укусил,— сказала она.
— Идите и домывайте свои тарелки,— посоветовал он с усмешкой.
Бетти твердо взглянула на него, но в ее голосе слышалось раскаяние:
— Я сожалею, что так говорила с вами о Лансоне. Я думала, вы убили его просто из злости, чтобы досадить мне. Я попробую исправить это. Если вы войдете в дом, я перевяжу вам руку, она, может быть, сильно повреждена.
Губы Кэлюмета скривились, он враждебно посмотрел на нее.
— Я не хочу иметь с вами никаких дел,— сказал он и, резко повернувшись, пошел на конюшню. Через пять минут он появился с оседланным пони и увидел, что Боб тихо плачет над телом мертвого Лансона.
Некоторое время Кэлюмет, стоя около пони, наблюдал за мальчиком. Странная бледность покрыла лицо ребенка. Что-то в облике мальчика и в проявлении горя над телом собаки, которую, как сказал Мэлколм, он любил, поразило Кэлюмета в самое сердце. Губы этого жестокого человека странно дергались и глаза зажигались светом, которого никто еще в них не видел. Дважды он порывался подойти к мальчику и дважды отворачивался. Боб не замечал его.
Наконец Кэлюмет подошел к нему, и большая жесткая ладонь нежно легла на голову ребенка.
— Мне очень жаль, парень,— сказал он хрипло, когда мальчик взглянул на него.— Если бы я знал, что это твоя собака, я позволил бы ей сожрать мою руку, но не выстрелил в нее.
Глаза мальчика блеснули благодарностью. Он посмотрел на Лансона, и когда снова обернулся к Кэлюмету, тот уже сидел на пони, медленно выезжая со двора. Мальчик глядел ему вслед, пока он не скрылся из глаз.
Страница из прошлого Джеймса Марстона
Было уже темно, когда Кэлюмет вернулся в «Лэйзи Уай». Он весь день объезжал забытые места своей юности и нашел, что. воспоминания скучны.
Он оставил Черную Ногу на пастбище, не желая пользоваться загоном для скота или конюшней.